Вадим
Васильевич
ОГЛАВЛЕНИЕ
От автора. ЧАСТЬ 2. ЧАСТЬ 3. Приложение 1. Приложение 2. Приложение 3. Приложение 4. ЧАСТЬ 6. Глава 2. Глава 3. Глава 4. Глава 5. Глава 6. Глава 7. Глава 8. Глава 9. Глава 10. Глава 11. Глава 12. Глава 13. Глава 14. Глава 15. Глава 16. Глава 17. ЧАСТЬ 7. ЧАСТЬ 8. ЧАСТЬ 10. Глава 2. Глава 3. Глава 4. Глава 5. Глава 6. Глава 7. Глава 9. Глава 10. Глава 11. Глава 12. Глава 13. Глава 14. Глава 15. Глава 16. Глава 17. ЧАСТЬ 11. Глава 3. ЧАСТЬ 12. Глава 2. Глава 3. Глава 4. Глава 5. Глава 7. Глава 9. Глава 10. От автора-3. ПРИЛОЖЕНИЯ
Часть-приложение 1. Часть-приложение 2. Часть-приложение 3. Часть-приложение 4. Часть-приложение 5. Глава-приложение 2. Глава-приложение 3. Глава-приложение 4. Глава-приложение 5. Глава-приложение 6. Глава-приложение 7. Глава-приложение 8. Глава-приложение 9.
Предисловие
Российское
общество:
ложь "общественная"
Российское государство:
ложь "государственная"
"Олигархический лифт"
Региональная Олигархия
(на примере
банка "Россия")
Центральная Олигархия
(на примере Газпрома)
"Олигархический синтез":
на кого работает Газпром
Русская Олигархия:
и это многое объясняет
Глава 1.
Почему "государство
бездействует"
Почему
"государственным" людям
в "государстве
российском" плохо.
Почему в России
такая коррупция.
Почему "безвластие"
при "беспределе власти".
Почему в России
беззаконие.
Почему Россия
похожа на Африку.
Почему Запад
смотрит на Россию
свысока.
Почему у России
нет союзников.
Почему "государство врет"
и "умалчивает"
Почему "либерализм"
стал идеологией
российских "реформ"
Почему "власть"
безответственна
Почему "приоритетные
национальные проекты"
такие
Почему такие реформы
За что наказали
Ходорковского
Почему "власть"
провинциальна
Почему
"национальную идею"
так и не нашли
Почему "власть"
боится "оранжевых
революций"
Россия: страна,
которой нет
Россия: Родина,
которой нет
Русская асоциальность:
и это многое объясняет
Глава 1.
Кто главный русский враг
Как разгадать
"загадку Путина"
Почему хорошему
человеку в России плохо.
Или "почему,
если ты такой умный,
ты такой бедный"
Почему антигерои -
"герои нашего времени".
Почему Россия -
нецивилизованная страна.
Почему русские
терпят олигархию.
Почему русские "болтают"
Почему русские
проигрывают
Почему Россия -
такая богатая,
а русские — такие бедные.
Чем русские отличаются
от других европейцев
Почему победители
живут хуже
побежденных
Почему хочется
Сталина.
Почему "бытовая
коррупция"
Почему в России такая
армия.
Почему Россия
в моральном обмороке
Почему в России
нет идеологии
Что делать
Глава 1.
Очевидность ответа
Что и как делать. Российское общество как Партия или Параллельная Россия
Исправление имен
(уточнение
и продолжение)
Кто сейчас
самый актуальный
политик России
Почему
в наличной России
всякая оппозиция
бессмысленна
Как остановить
развал России
В чем состоит
"особый путь России"
Кто истинный
герой нашего времени
Как добиться
правды и справедливости
Как добиться
перемен к лучшему.
Или ложь
"демократическая".
Приглашение
Русский массовый
человек
или ложь
"национальная"
"Великая
русская культура"
или ложь
"культурная"
«Русская
политическая
культура»
или ложь
«политическая» № 2
"Тайна"
русской "власти"
или ложь
"византийская"
ИИсправление имен
(дополнение)
Почему чиновники
не уходят в отставку
Почему чиновники
берут взятки
Почему "власть"?
Почему никто России
не хозяин
Почему немцы "стучат"
Почему русские не улыбаются
Почему Москва такая
Почему
в наличной России
честные выборы
бессмысленны
Приложение
Как понять слова про «суверенную демократию»
1.
Эти слова ассоциируются с замглавы кремлевской администрации Сурковым: он-де и придумал такое выражение.
Но это не так, конечно.
Как и он сам указывает в своей статье «Национализация будущего», это не его придумка — такое выражение давно существует в Европе. И там оно кажется вполне привычным.
«Демократия» там, как известно, просто обозначает страну, демократически устроенную (то есть, просто благоустроенное общество), а «суверенная» (демократия) там означает, что эта страна именно «суверенная», то есть, независимая.
Вот и всё.
Словом, всё тут, вроде бы, ясно, всё понятно, ничто тут никаких вопросов не вызывает.
А вот в России это выражение вопросы вызывает.
Именно: когда Сурков говорит так о России («суверенная» демократия»), то тут вопросы возникают сами собою. И их вызывают обе части этого выражения.
Почему?
2.
Потому что ясно, что в России — не совсем демократия, если сравнивать местные порядки с тамошними. Потому что никакого благоустроенного общества в России нет — ни общества просто, ни, тем более, благоустроенного.
Потому что внутри России на её суверенитет, вроде бы, никто не покушается, поэтому упор на это «суверенная» кажется странным.
Ясно, что этот суверенно-демократический пафос обращен не внутрь страны, что он, скорее всего, обращен куда-то за её пределы.
Отсюда и вопросы: куда и зачем?
И все возможные тут вопросы резюмируются в один, а именно: что конкретно он имел в виду под этими словами?
Ведь ясно, что выражение «суверенная демократия» — это лишь манера речи, эвфемизм, за которым скрыто то, что реально волнует тех, кто так активно педалирует эту тему — «суверенная демократия».
В самом деле, в Европе, где родилось это выражение, оно вполне нейтрально и звучит без пафоса, как синоним «просто нормального государства», а в России всё наоборот — тут и пафос, и надрыв, и явное желание сказать нечто больше, чем то, что заключено в самих словах этого речения? И, соответственно, вопросы, которые этот термин вызывает.
Более того, Сурков говорит ведь не о «суверенитете страны», что было бы куда понятнее.
Он говорит о суверенитете именно «демократии», которая, как известно, в России толкуется очень по-разному.
Так о чем речь?
3.
А это, действительно, тот случай, который описывается другим выражением: «У кого что болит, тот о том и говорит».
Что болит у Суркова и его коллег по перу и языку?
Болит память о недавнем прошлом.
Они помнят, «как это делалось в России», скажем, в 1996 году.
Они помнят, как именно тогда была обеспечена «победа демократии», то есть, Ельцина.
Они знают, что выборы эти были нечестные.
Они знают, что никакой победы Ельцина на них не было.
Они знают, что эту «победу» в немалой степени обеспечили американские пиар-технологи.
Они знают, что эта «победа» считается победой только потому, что таковой её признали США.
А если б они не признали нечестные выборы — честными, а проигрыш Ельцина — его победой, то никакой «победы» (ни Ельцина, ни, соответственно, «демократии») не было бы точно.
Это понятно.
Они знают, что легитимность режима Ельцина, равно как и его «преемника», соответственно, целиком и полностью покоится на этом признании США.
Словом, что они знают?
Они знают, что в России была классическая «оранжевая революция», которая, как известно, происходит в ходе президентских выборов или по их итогам, которая вершится, как известно, усилиями агентов (людей или институтов) США.
Так было и в России: суть этой «революции» состояла в том, что заведомо нечестные выборы, устроенные американцами и их русскими коллегами, были признаны ими честными.
Она состояла в том, что они сказали: «Демократия в России победила».
Она состояла в том, что эта «демократия», то есть, «победители» с радостью воспользовались этой помощью американцев и этим их признанием (сертификатом демократии).
И, конечно, соответствующей их опекой, которая за тем последовала.
4.
Тогда чего же боялся Сурков, на чем он так настаивал, когда скандировал этот свой тезис — «суверенная демократия»?
Он просил у «кураторов» России не лишать законных наследников русской «оранжевой революции» (группу физических лиц, пришедшую к власти в 2000 году) их же законного же наследства.
То есть, наличной у них власти.
Он просил не менять наследников «оранжевых первой волны» на других «оранжевых» — просто «оранжевых» или «оранжевых новой волны», скажем, на «правых» (СПС), или, скажем, на Касьянова, первым делом пообещавшем США «справедливую» цену на русскую нефть (прим. 1) или на кого-нибудь еще.
Почему тему «суверенной демократии» Сурков стал так педалировать в предвыборный период — 2006-2007 годы?
Потому что он просил США не устраивать в России еще одной «оранжевой революции» — не пользоваться самой процедурой «президентских выборов» в России для смены правящей команда.
В этом суть и послания (во вне) Суркова и его коллег, такова причина их страхов, равно как и всех тех благоглупостей и полостей, что были ими под действием этих страхов написаны или сказаны.
Словом, смысл его послания («мессиджа») к США прост. Отступ. 1. Это текст Путин опубликовал в качестве председателя «восьмерки», каковым он стал в января того же года (они, как известно, ежегодно ротируются). Констатируя (в знакомых горбачевских терминах), что сегодняшний мир — «взаимозависим», а энергобезопасность — «неделима», Путин написал, имея в виду «восьмерку», что «мы должны будем сформулировать практические меры, нацеленные на обеспечение постоянного доступа мировой экономики к традиционным источникам энергии». То есть, было сказано, что Россия не хочет быть «энергетическим эгоистом», она готова исправно поставлять за рубеж нефть и газ, она будет крепить «международную энергетическую безопасность».
Фактически она значил следующее.
Хорошо, мы будет для вас «удобным партнером» — у нас будет «демократия» (как США называют устраивающих их прядок вещей в стране, с которой они имеют дело). И мы будет делать вам хорошо и приятно — по мере нашей возможности.
А как именно «хорошо и приятно», это отчасти описал тот же Путин в своей статье, опубликованной в США в «газете американских деловых кругов» под названием «Уолл-стрит джорнэл» 28 февраля 2006 года. Она называлась «Освещая путь» и имела подзаголовок «энергетический эгоизм — это путь в никуда».
Там он поделился с читателями этого издания своими планами касательно своего председательства — что для него будет в этот год главным. И он написал, что главное — это «обеспечение международной энергетической безопасности».
А в первую голову — стабильности на нефтегазовых рынках.
А говоря уже от имени России, они написал, «мы должны стремиться создать систему энергетической безопасности, которая учитывает интересы всего международного сообщества».
Словом, она будет делать всё «хорошо и приятно».
«Но», — в то же время говорит Сурков и прочие.
Но не надо менять нас на других администраторов России. Не надо. Позвольте уж нам самим выбрать будущего «президента РФ» из той группы физических лиц, что ныне Россией правит.
Именно эта просьба тут заключается в этом сурковском акценте — «суверенная» (демократия), именно об этот тут этот эпитет.
Словом, мы — хорошие, мы готовы вам делать хорошо, но уж и вы позвольте нам сделать хорошо и самим себе тоже.
Ну, разве что еще одна маленькая оговорка: мы согласны быть для вас «удобным партнером», но всё-таки, всё-таки не беспредельно (поймите и вы нас) — иначе нас и вовсе будут считать американскими марионетками, что для нас неудобно, что есть отчасти угроза для стабильности нашего внутреннего статуса.
Потому, вы уж не гневайтесь, если где-то мы будем с вами не соглашаться — не насмерть, без того, чтобы «корчить из себя сверхдержаву» (Путин), но всё-таки — скажем, в вопросе Косова или, скажем, по поводу ваших радаров в Чехии. Тут уж вы не взыщите, потому как, всё-таки, «демократия». Надо хоть отчасти учитывать настроения электората, надо показывать «суверенитет России» тоже.
Словом, о чем и речь — «суверенная демократия».
«Оу Кей»?
А «президентом РФ» будет Медведев, которого мы вам показывали в январе 2006 года в Давосе, которого вы сами признали «либералом», а кое-кто из ваших — даже «новым Горбачевым».
«Оу Кей»?
И, видимо, «о кей» был получен.
Нормально, all correct, назначайте, выбирайте.
5.
Такая расшифровка сурковского кода — «суверенная демократия» — многое объясняет.
Например, тот несуразно, иррационально большой — немереный — страх, который у администрации РФ вызывают всякие «демократические» уличные акции при всей их очевидной ничтожности — во всех смыслах.
Так, вышли в Москве в 2007 году какие-то сотни «несогласных», а против них, как оказалось, был двинут едва ли не весь ОМОН Российской Федерации — были там и «понаехавшие» из других области (едва ли не из Якутии) омоновцы, и внутренние войска, и броневики по подворотням.
Видимо, «серьезные люди наверху» всерьез полагали, что развертывается «оранжевый» сценарий» смены власти — тот, что к выборам приурочен. Отступ. 2. Недаром он этот эпизод припомнил (не без обиды) спустя месяцы, когда в декабре 2007 года давал интервью корреспондентам американского журнала «Тайм»: а чего, мол, тогда Каспаров-то по-английски-то говорил, а?
В самом деле, ведь недаром же лидер «несогласных» Каспаров, затолканный в милицейский уазик, что-то кричал по-английски иностранным корреспондентам?
То-то. Сговаривался. Или докладывался. То-то.
Этот английский Каспарова, видимо, стал для признанного разведчика Путина еще одной, решающей, уликой, показывающей новую «оранжевость» всех этих «несогласных».
Прямо-таки в самое сердце его ударил.
И он, сердцем же, понял: «Вон оно…».
Цитата: «В. П у т и н : Как Вы думаете, почему господин Каспаров при задержании говорил на английском языке, а не на русском, Вам в голову это не приходило? Я думаю — прежде всего, потому, что весь его запал был обращен не к собственному народу, а к западной аудитории».
Например, это объясняет и сугубо «оранжевые» уличные технологии, которые в 2006-2007 года использовала «власть» в борьбе с другими («не нашими») «оранжевыми» силами.
Так, сначала администрация РФ собрала вокруг себя неких «Идущих вместе». Потом она их переименовала в «Наших».
А далее нашлись понятливые люди, «Наши» обросли клонами. Это и «Молодая гвардия» (здоровый цинизм не помешает: «а чё», сойдет и память героев-«молодогвардейцев, замученных немцами — всё надо использовать), это и «Местные», и всякие прочие «свои», что должны было легко читаться в соответствующих названиях.
То есть, свои, наследственные «оранжевые» должны были биться — в случае чего — с чужими, новыми «оранжевыми». Ну, если не биться (вряд ли эти домашние мальчики и девочки, набранные административно по госвузам, будут всерьез «биться» на площадях), так хотя бы сыграть роль «бионаполнителя» — заполнить заранее те площади («майданы»), на которые могли бы встать чужие «оранжевые».
И готовность именно «заполнять» площади всякие «наши» (для администрации РФ) всячески демонстрировали в 2007 году — тут и «50 тысяч дедов морозов», и «50 тысяч» поминателей Дня победы, и прочие «35 тысяч курьеров», которых сгонял на московские улицы и площади Вася Якеменко, лидер «Наших», ставший позднее чиновником «по делам молодежи».
Например, та же расшифровка объясняет и многие банальности, что с многозначительным видом писали Сурков или, скажем, его брат по перу некто Чадаев, автор книжки «Его идеология» (это подразумевало, что у Путина таки есть идеология, и вот Чадаев тут о ней и толкует — «расшифровывает» её. Потому как разведчик Путин не может не «шифроваться»).
Так, замглавы президентской администрации Сурков в своей статье «Национализация будущего» (журнал «Эксперт» от 20 ноября 2006 года) писал, что «носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ», что «никто не может присваивать власть в Российской Федерации».
Ну да, конечно.
Там же он дал определение своей «суверенной демократии»: «Таким образом, допустимо определить суверенную демократию как образ политической жизни общества, при котором власти, их органы и действия выбираются, формируются и направляются исключительно российской нацией во всем ее многообразии целостности ради достижения материального благосостояния, свободы и справедливости всеми гражданами, социальными группами и народами, ее образующими».
Ну да, конечно.
Вроде бы, всё это сугубые благоглупости и очевидности, когда А равно А, Б — Б, а дважды два — это четыре, и т. д.
Чего ради, спрашивается?
Это отчасти (проговариваясь) прояснил другой «аффтар» — Чадаев со своей книжкой «Его идеология».
Там он пишет, о чем тут речь.
А речь — именно о власти и судьбе тех, кто властвует здесь и сейчас.
Он, в частности, пишет, что суверенитет представляет собой «возможность самостоятельно внутри страны решать вопрос о власти» (с. 25–26), а «задача Путина — создание такой системы, в рамках которой русский народ сам сможет решать вопрос о власти» (с. 27).
А также он пишет (и это тут собственно главное, собственно содержательная часть), как и когда угроза утраты власти наследниками первых «оранжевых» может возникнуть.
А именно: «Современная технология внешнего контроля политической системы реализуется не через управление властью, а через управление процедурой ее смены (выделено мною. — В. А.)».
Так говорил Чадаев.
И тем самым он рассказал о страхах своих «партнеров» наверху, сделавших его в воздаяние такового писательского труда членом «Общественной палаты».
Ведь иначе нельзя не задаться вопросом: почему внешнего управления должна бояться та страна, которая свободна, которая никем не оккупирована, где «русский народ сам сможет решать вопрос о власти», и т. д. и т. п.
Кто покушается на суверенитет самого русского народа?
Вроде бы, никто.
Ведь иначе, эти страхи были бы беспочвенны — никто войной на русских не идет, никто их в плен забрать не хочет.
Так о чем страх? И кто чего боится?
А страх — о другом.
Тут речь идет о другом суверенитете — не России, но суверенитете самой администрации РФ.
Внутри-то страны её суверенитету ничто не угрожает — тот самый, многосклоняемый ею «русский народ» её никак не контролирует и контролировать не может. Тут она истинно суверенна. Почти самодержавно суверенна — как буквальный суверен времен Средневековья.
А вот с тем, что снаружи, — с тем сложнее.
Администрация помнит, что было вчера, знает, как именно её можно контролировать.
Отсюда и страхи.
Те физические лица, что называют себя «государством» и «Россией», очень боятся повторения «оранжевой революции» в России.
Они боятся, что их, законных наследников первых «оранжевых» на Руси могут сменить другие «оранжевые» — те, что окажутся в большем фаворе в их «кураторов.
Отсюда и страхи.
Отсюда и заклинания про «суверенную демократию».
Мол, не надо. Please. Тут, как в американском кино: «Зачем? Мы ведь можем договориться...» и т. д.
6.
Словом, всё довольно просто.
Сложно найти какие-то особые сложности, если просто видеть интересы.
А интерес не спрячешь — это то, в чем обманывать людей трудно.
А интерес, он и есть «честный человек» — всё показывает, как есть.
Что тут придумаешь?
Разве что слова разные. Скажем, про «суверенную демократию». Отступ. 3. * Кому он тогда же дал своё первое интервью в качестве кандидата на «президентский» пост и что он там сказал? То есть, что сделал Касьянов первым делом, намерившись сменить в Кремле наследников «оранжевой революции»? А потом что он «лучше». Хотя, повторимся, дело не в разных степенях оранжевости. Это всё неважные детали. И поэтому они вовсе могут не служить американцам. А, напротив, плевать им на ботинки при всяком удобном случае. Потому что они в этом случае будут служить только себе и исключительно себе, а «населению» — лишь постольку поскольку, чтоб оно не мешало заниматься им своим бизнесом. А для того, чтоб оно не мешало, будут бросать ему крошки в виде «национальных проектов» и прочего.
А значит, для России они всё едино будут не русскими, не прорусскими или пророссийскими (что одно и то же), а «своими», но только для самих себя.
Но слова помогают слабо и не всегда.
А эта простота мудрецов, громоздящих в своих текстах «красивые иностранные слова» из книг по маркетингу и политологии одновременно, поневоле вызывает в памяти фразу из книжки «Трудно быть богом» братьев Стругацких, а именно: «Мы тут ломаем головы, пытаясь втиснуть сложную противоречивую фигуру орла нашего дона Рэбы в один ряд с Ришелье, Неккером и Монком, а он оказался мелким хулиганом и дураком. Он предал и продал всё, что мог, запутался в собственных затеях, насмерть струсил и кинулся спасаться к Святому Ордену».
ПРИМЕЧАНИЯ
Прим. 1.
Куда поехал Касьянов сразу после того, как он заявил о своем намерении участвовать в «президентских выборах» 2008 года?
Он поехал в США и сказал там, что «Россия должна вернуться на путь реформ», что «Россия должна вернуться к ценностям демократии» и т. д. и т. п.
Он дал первым делом интервью английской «Гардиан» (19 октября 2005 года), где сказал, что, если он станет «президентом РФ», то снизит цену на русскую нефть — сделает её «справедливой», где-то в «20-25 долларов за баррель», а не в 63 доллара, как это было на момент его беседы с корреспондентом «Гардиан».
Соответственно, заголовок этого интервью звучал так: «Kremlin candidate offers cheap oil, more democracy».
Конечно, он выкинул оранжевый флаг, давая тем самым понять своим «кураторам», что он имеет больше прав на Кремль.
Почему?
То есть, он более «оранжевый», чем те, что сидят там сейчас. А то-де те, за временем, свою «оранжевость» отчасти растеряли. Позабыли ж, сукины дети, чьи они «дети».
Дело в наличной бесхозности (внутри страны) нынешних чиновников в Кремле, что объективно делает их оранжевыми. «По любому» и по факту бесхозности.
Но что оттого изменится для «населения» и России в целом?
Ничто.
То есть, по своим последствиям для России — всё теми же оранжевыми.
А это, как говорится, «один чёрт».