Вадим
Васильевич
ОГЛАВЛЕНИЕ
От автора. ЧАСТЬ 2. ЧАСТЬ 3. Приложение 1. Приложение 2. Приложение 3. Приложение 4. ЧАСТЬ 6. Глава 2. Глава 3. Глава 4. Глава 5. Глава 6. Глава 7. Глава 8. Глава 9. Глава 10. Глава 11. Глава 12. Глава 13. Глава 14. Глава 15. Глава 16. Глава 17. ЧАСТЬ 7. ЧАСТЬ 8. ЧАСТЬ 10. Глава 2. Глава 3. Глава 4. Глава 5. Глава 6. Глава 7. Глава 9. Глава 10. Глава 11. Глава 12. Глава 13. Глава 14. Глава 15. Глава 16. Глава 17. ЧАСТЬ 11. Глава 3. ЧАСТЬ 12. Глава 2. Глава 3. Глава 4. Глава 5. Глава 7. Глава 9. Глава 10. От автора-3. ПРИЛОЖЕНИЯ
Часть-приложение 1. Часть-приложение 2. Часть-приложение 3. Часть-приложение 4. Часть-приложение 5. Глава-приложение 2. Глава-приложение 3. Глава-приложение 4. Глава-приложение 5. Глава-приложение 6. Глава-приложение 7. Глава-приложение 8. Глава-приложение 9.
Предисловие
Российское
общество:
ложь "общественная"
Российское государство:
ложь "государственная"
"Олигархический лифт"
Региональная Олигархия
(на примере
банка "Россия")
Центральная Олигархия
(на примере Газпрома)
"Олигархический синтез":
на кого работает Газпром
Русская Олигархия:
и это многое объясняет
Глава 1.
Почему "государство
бездействует"
Почему
"государственным" людям
в "государстве
российском" плохо.
Почему в России
такая коррупция.
Почему "безвластие"
при "беспределе власти".
Почему в России
беззаконие.
Почему Россия
похожа на Африку.
Почему Запад
смотрит на Россию
свысока.
Почему у России
нет союзников.
Почему "государство врет"
и "умалчивает"
Почему "либерализм"
стал идеологией
российских "реформ"
Почему "власть"
безответственна
Почему "приоритетные
национальные проекты"
такие
Почему такие реформы
За что наказали
Ходорковского
Почему "власть"
провинциальна
Почему
"национальную идею"
так и не нашли
Почему "власть"
боится "оранжевых
революций"
Россия: страна,
которой нет
Россия: Родина,
которой нет
Русская асоциальность:
и это многое объясняет
Глава 1.
Кто главный русский враг
Как разгадать
"загадку Путина"
Почему хорошему
человеку в России плохо.
Или "почему,
если ты такой умный,
ты такой бедный"
Почему антигерои -
"герои нашего времени".
Почему Россия -
нецивилизованная страна.
Почему русские
терпят олигархию.
Почему русские "болтают"
Почему русские
проигрывают
Почему Россия -
такая богатая,
а русские — такие бедные.
Чем русские отличаются
от других европейцев
Почему победители
живут хуже
побежденных
Почему хочется
Сталина.
Почему "бытовая
коррупция"
Почему в России такая
армия.
Почему Россия
в моральном обмороке
Почему в России
нет идеологии
Что делать
Глава 1.
Очевидность ответа
Что и как делать. Российское общество как Партия или Параллельная Россия
Исправление имен
(уточнение
и продолжение)
Кто сейчас
самый актуальный
политик России
Почему
в наличной России
всякая оппозиция
бессмысленна
Как остановить
развал России
В чем состоит
"особый путь России"
Кто истинный
герой нашего времени
Как добиться
правды и справедливости
Как добиться
перемен к лучшему.
Или ложь
"демократическая".
Приглашение
Русский массовый
человек
или ложь
"национальная"
"Великая
русская культура"
или ложь
"культурная"
«Русская
политическая
культура»
или ложь
«политическая» № 2
"Тайна"
русской "власти"
или ложь
"византийская"
ИИсправление имен
(дополнение)
Почему чиновники
не уходят в отставку
Почему чиновники
берут взятки
Почему "власть"?
Почему никто России
не хозяин
Почему немцы "стучат"
Почему русские не улыбаются
Почему Москва такая
Почему
в наличной России
честные выборы
бессмысленны
ПРИЛОЖЕНИЯ К КНИГЕ
ЧАСТЬ-ПРИЛОЖЕНИЕ 6.
ОРДЫНСТВО: И ЭТО МНОГОЕ ОБЪЯСНЯЕТ
Глава-приложение 5.
Почему никто России не хозяин
1.
Одна из характерных черт современной России состоит в том, что она бесхозна.
Почему?
Потому что никто себя хозяином её не чувствует — ни «население», ни «власть». И это «ни-ни» тут понятно и логично: потому что и «население», и «власть» — это всё один и тот же человек. Это — русский массовый человек.
А его самая характерная черта и отличие — то, что он своей стране не хозяин.
И таков он не потому, что ему «не дают» быть таким хозяином.
Он — не хозяин потому, что он себя таким не чувствует, таким не сознает. И тут даже нельзя сказать, что отказывается быть хозяином своей страны — не хочет быть им, как писал Бердяев (прим. 1).
Ему даже отказываться не от чего – нет в самом его сознании такой идеи, что можно быть самом быть хозяином России, самому управлять ею.
Эта идея — быть хозяином ему просто незнакома, она существует вне его сознания, и потому им она просто не рассматривается. И примеров тому много, помимо затасканно-хрестоматийного «придите княжить и володеть нами». (Оно тут даже не очень «по делу» — была в этом «придите» своя логика, и вполне рациональная).
Отступ. 1. РУССКИЙ МАССОВЫЙ ЧЕЛОВЕК — ЧЕЛОВЕК В ПОИСКАХ СВОЕГО ХОЗЯИНА Он ищет себе и своей стране другого «хозяина» — на стороне. Так, еще в советское время родилась простая идея, как решить продовольственную проблему России — идея, известная в виде шутки-анекдота: "Как нам накормить страну? Очень просто. Надо объявить войну Финляндии, и тут же ей сдаться». Мол, пусть кормят. Они, финны, нами лучше управят, чем эта доморощенная, своя "власть". Так было тогда, так обстоит дело сейчас, в «обновленной России». И шутят сейчас так, как шутили прежде, и логика шутки та же. Так рассуждают «темные люди», простецы, «население», а сознательные интеллигенты рассуждают иначе? «Вообще, нужно очень честно отдавать себе отчет в том, что Россию спасет только режим прямого и открытого колониализма. Это подданническое самосознание — именно массовый тип самосознания.
Например, как ведет себя русский массовый человек, когда недоволен своей «властью», ко-гда видит, что она делает не то и не так?
Он говорит своим «слугам»-менеджерам, чтобы те, слуги негодные, шли прочь, а править своею страною будет он сам, её хозяин — по праву хозяина?
Нет, он рассуждает иначе.
Он, фигурально говоря, хочет не избавления от Орды, от ордынского правления вообще — он хочет смены Орды, а не отмены её.
Он хочет, чтобы им правила другая Орда — та, что «лучше».
Так, в перестроечные годы многие говорили о том, как было бы хорошо, если бы у руля России стоял не "мямля" Горбачев, а "железная леди" — Маргарет Тэтчер. "Совсем другие были бы порядки".
Так, была тогда известна и другая байка (то ли шутка, то ли быль). Подростки встречают на улице ветерана Великой Отечественной войны, увешанного орденами: "Что дед, воевал?". "Да, воевал", — отвечает тот польщенно, думая, что его начнут расспрашивать о подвигах. Но те ему в ответ: "Ну, и дурак. Кабы не ты, мы б сейчас баварское пиво пили…".
Так, 18 ноября 2003 года газета «Комсомольская правда» опубликовала статью «Захватят ли ки-тайцы Сибирь и Дальний Восток». Тема больная, потому откликов много. И наиболее характерные из них га-зета потом опубликовала на своих страницах.
Например, Лев Харитонов из Тулы (полковник МВД в отставке) пишет: «Мы сами уже устали себя обворовывать, потому приглашаем китайцев! Дальний Восток надо отдать под юрисдикцию Израиля. Пусть умные евреи наведут там разумный порядок, коли сами не можем!». «Сами» здесь — не «мы», понятно, а «они» — своё, русское «начальство». Русский массовый человек привык себя ассоциировать со своим «начальством».
Например, Сергей Шаронов из Владивостока подыскал для русского Дальнего Востока другого хозяина: «На Дальнем Востоке уже всё давно принадлежит китайцам, только пока еще через подставных лиц с российским гражданством. Думаю, клин надо вышибать клином. Сдать часть земли американцам под военные базы, а деньги с аренды — в бюджет регионов».
Так, у «Комсомольской правды» есть рубрика «Вопрос дня» — один вопрос от редакции и разные на него ответы разных людей. 5 октября 2005 года она поставила такой вопрос: «С кем нам еще объединиться?» (рядом был помещен материал с изложением идеи объединения России с Казахстаном). Один анонимный ответ от посетителя сайта газеты («Евгений из Москвы») прозвучал уже знакомо: «Объединиться? А не проще ли объявить войну Швейцарии, а на следующий день сдаться?».
И т. д. и т. п.
Нет, в среде последних бродят такие же настроения.
Вот что, например, пишет в своем «Живом журнале» интернетовский журналист Дмитрий Ольшанский (запись под названием «Как надо» от 2007-02-08, в 23:59:00):
В этом нет ничего страшного, на самом деле.
Дело в том, что в современном мире любая элита в России все равно будет компрадорской, и потому главной идеей политики и экономики должно стать следующее: не хотим кормить патриотического дядю, который все равно понесет деньги в "Сити-Банк", пусть лучше Россией правит сам "Сити-Банк".
То есть политэкономической идеей России должно стать: не хотим махараджу, вора, негодяя и патриота, хотим вице-короля лорда Маунтбэттена.
Он хотя бы культурный человек, и не нужно будет платить посредникам.
Избавление от алчных посредников — вот правильная идея.
Потому что понятно, что настоящую "родную честную элиту" выращивать
1. слишком долго, это займет лет 200, а люди живут сейчас.
2. все равно уже слишком поздно и ничего не выйдет.
А вот Россия на прямом буксире у иностранных элит в качестве антикитайского военно-сырьевого плацдарма — это осмысленно и достижимо».
И потому это — серьезный электоральный фактор (судьбы выборов решают массы — большинство).
И потому это фактор используют и местные пиар-технологи, о чем они порой прямо и сообщают, и даже с некоторой гордостью — нашли, мол, ключик к «таинственной русской душе» (прим. 2).
Получается, что страна именно бесхозна — хозяина у неё нет.
Не хозяин «население», не хозяин власть.
И это многое объясняет в поведении той же «власти» — как особенности его, когда оно есть, по сути, поведение временщика (будем торговать сырьем — на наш век хватит), так и разные слова-проговорки, вроде путинского «она утонула».
И это многое объясняет в отношении «населения» к своей «власти», когда это «население» обвиняет свою «власть» (коллективного слугу) не в том, что она играет роль хозяина, то есть, самозванствует, а в том, что она отказывается быть таким хозяином (прим. 3).
Получается, что русский массовый человек — это органичный, бессознательный не-хозяин, кем бы они ни был — «населением» или «властью».
Что тому причиной?
2.
Обычно в этом случае люди вспоминают крепостное право — оно-де виновато.
Да, конечно, оно — тоже.
Но оно — не главная причина, и не причина в полном смысле этого слова. Ведь не все русские люди были крепостными, ведь и у этой «причины» есть своя первопричина. Поэтому она тут не столько «причина», сколько следствие.
А собственно причина в другом — в русской массовой культуре власти, где такой простой мысли, как «мы тут хозяева», просто нет.
Это уже подразумевается, что правят страною не люди, не «мы», а всегда «они».
И эти «они» — это всегда кто-то другой, всегда кто-то чужой. И это такой другой-чужой, каким прежде была Орда. И подразумевается, что так и быть должно — никак иначе.
Потому ответ на вопрос о русской массовой бесхозности и бесхозяйственности всё тот же — ордынство.
Потому люди решение проблемы видят не в том, чтобы устроить самим себе желательную для себя, а в том, что найти другого хозяина — другую «Орду» или ждать, когда эта «Орда» переменится — станет лучше.
*
ПРИМЕЧАНИЯ Прим. 2. Прим. 3. Вот небольшой отрывок из этого интервью («Новая газета», №39, 1999 г.). Что тут особенно удивило, «ударило в самое сердце» массового человека? Массовый человек увидел, что вместо хозяина у него — хихикающий над ним же слуга. Например, в той же «Новой газете», которая не только опубликовала отрывок из кохова интервью, но и снабдила его комментарием от Александра Минкина, который, в частности, писал: «Перед нами типичный русский холоп (хоть и немец). Будет смотреть, как подыхает лошадь, и пальцем не шевельнет: она же не его — барская, соседская, чужая, зачем ей жить? Минкин пишет о том, что всех поразило — холопство, играющем роль государства. Вдобавок это было то холопство, которое само себя не стесняется, которое признается, что оно никогда собственно «государством» и не было (судя по его убеждениям) — оно только притворялось «государством».
Прим. 1.
Из этюда «Душа России» Николая Бердяева, писавшего там о «вечно-бабьем» в русской душе: «Русский народ не хочет быть мужественным строителем, его природа определяется как женственная, пассивная и покорная в делах государственных, он всегда ждет жениха, мужа, властелина. […]. Пассивная, рецептивная женственность в отношении к государственной власти — так характерна для русского народа и для русской истории. Нет пределов смиренному терпению многострадального русского народа. Государственная власть всегда была внешним, а не внутренним принципом для безгосударственного русского народа; она не из него созидалась, а приходила как бы извне, как жених приходит к невесте. И потому так часто власть производила впечатление иноземной, какого–то немецкого владычества. Русские радикалы и русские консерваторы одинаково думали, что государство — это «они», а не «мы». […]. Русская безгосударственность — не завоевание себе свободы, а отдание себя, свобода от активности. Русский народ хочет быть землей, которая невестится, ждет мужа».
Когда генерал Лебедь только баллотировался на пост губернатора Красноярского края, его помощник чеченец (а со стороны виднее) Яхья Акиев в статье «Лебединый полет» («Независимая газета», 12.03.1998 г.) так писал о том, что обеспечит (и обеспечило) победу Лебедя на выборах: «…Униженной России мучительно нужны герои, она мечтала (и мечтает) о них, как избитая и брошенная женщинам мечтает о появлении настоящего мужчины, заступника. Лебедь идеально подходит эту роль — это уловили публицисты, поэтому и сделали «стойку» на могучего генерала при первых же раскатах его баса».
В конце 1998 года бывший вице-премьер правительства РФ Альфред Кох дал интервью одной из американских радиостанций для русских переселенцев, а текст этого интервью был опубликован в России. И он шокировал тогда многих.
Людей неприятно поразило не то, что сказал Кох (сами массовые люди не то еще говорят), а то, как он сказал, то, кто это сказал. Недаром, многие газеты отразили это чувство в своих комментариях и заголовках («Палочка Коха хихикает» и т. д.).
Кох, действительно, «хихикал» — смеялся много. И говорил очень характерно — холодно, с отчуждением, говоря о России и русских в третьем числе — «она», «они», «русские». В сочетании с тем, что он говорил, это производило, действительно, сильное впечатление.
Вопрос: «А как вы прогнозируете экономическое будущее России?».
Ответ: «Сырьевой придаток: безусловная эмиграция всех людей, которые могут думать, но не умеют работать, в смысле — копать, которые только изобретать умеют; далее — развал, превращение в десяток маленьких государств».
Вопрос: «Прогнозируете ли приход инвестиций в Россию, будет ли он в той мере, в какой его ожидают?».
Ответ: «Нет, потому что Россия никому не нужна, (смеется), не нужна Россия никому (смеется), как вы не поймете!».
Вопрос: «Словом, вы не видите никаких перспектив?».
Ответ: «Я — нет. (Смеется). … Как ни верти, всё равно это обанкротившаяся страна».
Вопрос: «Если исходить из вашего взгляда на завтрашнее России, то весьма безрадостная картина создается…».
Ответ: «Да, безрадостная. А почему она должна быть радостной? (Смех) ».
И т. д.
Та фактура, на которую сослался Кох?
Нет, не это.
Удивило (как дивит неожиданное предательство) то, что так говорил бывший вице-премьер России, то есть, тот, кто был частью «государства», кто был «властью», словом, хозяином. А он, как следует из этого хихиканья, оказался вовсе не хозяином — а так, слугой, которую играл роль хозяина, именно играл, то есть, притворялся. Потому как он не верит ни в людей, которые в России живут, ни в саму Россию как некий заветный образ, ни в то, видимо, что он там, собственно, делал, будучи вице-премьером. И теперь сам в этом интервью об этом неверии и говорит.
Он увидел, что собственно хозяина у России нет вообще. И просто растерялся от увиденного.
Он увидел, что «власть» — не хозяин. И кругом — лишь хитрые слуги, которые сами смеются над тем, чему, вроде бы, служат.
Это оказалось очень обидным, когда вместо государства — эти ни во что не верящие и обогащающиеся при этом проказники и весельчаки.
Об этом, собственно, и были газетные комментарии.
Яша, лакей Раневской (Чехов. «Вишневый сад»), когда никто не слышит, говорит старому Фирсу: «Скорей бы ты издох». Тут же просит барыню: «Возьмите меня с собой в Париж! Здесь жить невозможно, одно невежество».
Конец цитаты.
От этого массовому человеку и досадно — так, как если бы совершилось предательство. Он же «верил».