Вадим
Васильевич
ОГЛАВЛЕНИЕ
От автора. ЧАСТЬ 2. ЧАСТЬ 3. Приложение 1. Приложение 2. Приложение 3. ЧАСТЬ 6. Глава 2. Глава 3. Глава 4. Глава 5. Глава 6. Глава 7. Глава 8. Глава 9. Глава 10. Глава 11. Глава 12. Глава 13. Глава 14. Глава 15. Глава 16. Глава 17. ЧАСТЬ 7. ЧАСТЬ 8. ЧАСТЬ 10. Глава 2. Глава 3. Глава 4. Глава 5. Глава 6. Глава 7. Глава 9. Глава 10. Глава 11. Глава 12. Глава 13. Глава 14. Глава 15. Глава 16. Глава 17. ЧАСТЬ 11. Глава 3. ЧАСТЬ 12. Глава 2. Глава 3. Глава 4. Глава 5. Глава 7. Глава 9. Глава 10. От автора-3. ПРИЛОЖЕНИЯ
Часть-приложение 1. Часть-приложение 2. Часть-приложение 3. Часть-приложение 4. Часть-приложение 5. Глава-приложение 2. Глава-приложение 3. Глава-приложение 4. Глава-приложение 5. Глава-приложение 6. Глава-приложение 7. Глава-приложение 8. Глава-приложение 9.
Предисловие
Российское
общество:
ложь "общественная"
Российское государство:
ложь "государственная"
"Олигархический лифт"
Региональная Олигархия
(на примере
банка "Россия")
Центральная Олигархия
(на примере Газпрома)
Русская Олигархия:
и это многое объясняет
Глава 1.
Почему "государство
бездействует"
Почему
"государственным" людям
в "государстве
российском" плохо.
Почему в России
такая коррупция.
Почему "безвластие"
при "беспределе власти".
Почему в России
беззаконие.
Почему Россия
похожа на Африку.
Почему Запад
смотрит на Россию
свысока.
Почему у России
нет союзников.
Почему "государство врет"
и "умалчивает"
Почему "либерализм"
стал идеологией
российских "реформ"
Почему "власть"
безответственна
Почему "приоритетные
национальные проекты"
такие
Почему такие реформы
За что наказали
Ходорковского
Почему "власть"
провинциальна
Почему
"национальную идею"
так и не нашли
Почему "власть"
боится "оранжевых
революций"
Россия: страна,
которой нет
Россия: Родина,
которой нет
Русская асоциальность:
и это многое объясняет
Глава 1.
Кто главный русский враг
Как разгадать
"загадку Путина"
Почему хорошему
человеку в России плохо.
Или "почему,
если ты такой умный,
ты такой бедный"
Почему антигерои -
"герои нашего времени".
Почему Россия -
нецивилизованная страна.
Почему русские
терпят олигархию.
Почему русские "болтают"
Почему русские
проигрывают
Почему Россия -
такая богатая,
а русские — такие бедные.
Чем русские отличаются
от других европейцев
Почему победители
живут хуже
побежденных
Почему хочется
Сталина.
Почему "бытовая
коррупция"
Почему в России такая
армия.
Почему Россия
в моральном обмороке
Почему в России
нет идеологии
Что делать
Глава 1.
Очевидность ответа
Что и как делать. Российское общество как Партия или Параллельная Россия
Исправление имен
(уточнение
и продолжение)
Кто сейчас
самый актуальный
политик России
Почему
в наличной России
всякая оппозиция
бессмысленна
Как остановить
развал России
В чем состоит
"особый путь России"
Кто истинный
герой нашего времени
Как добиться
правды и справедливости
Как добиться
перемен к лучшему.
Или ложь
"демократическая".
Приглашение
Русский массовый
человек
или ложь
"национальная"
"Великая
русская культура"
или ложь
"культурная"
«Русская
политическая
культура»
или ложь
«политическая» № 2
"Тайна"
русской "власти"
или ложь
"византийская"
ИИсправление имен
(дополнение)
Почему чиновники
не уходят в отставку
Почему чиновники
берут взятки
Почему "власть"?
Почему никто России
не хозяин
Почему немцы "стучат"
Почему русские не улыбаются
Почему Москва такая
Почему
в наличной России
честные выборы
бессмысленны
ЧАСТЬ 5.
ИСПРАВЛЕНИЕ ИМЕН
1. Слова-ловушки
Это исправление необходимо не только потому, что вещь не названная есть вещь непонятая, а вещь, названная неправильно, есть вещь, понятая неправильно.
Речь идет не только о понимании — его «нуле» (когда понимания нет) или его «минусе» (когда есть неверное понимание).
Речь идет о действии — о невозможности решать проблемы, с этой вещью связанные.
Речь идет о ловушке — лексической, смысловой и логической.
Это есть та ловушка, в которую неизбежно попадает всякий человек, когда он начинает пользоваться неисправленным или ложным словом — когда он начинает оперировать ложью. Тем более тогда, когда он пытается понять реальность при помощи этой лжи — неверного, ложного, неисправленного слова.
Это слово-ловушка тут подобно западне или волчьей яме.
А много ли можно сделать, сидя в яме?
2. Как назвать то, что в России сейчас называют «государством»
Действительно, как?
Ясно, что само слово «государство» тут никак не подходит.
Именно никак. Оно путает, сбивает с толку, обманывает, ведет к добросовестному обману и самообману.
В самом деле. То, что в России называют государством — это не Государство в прямом смысле слова, так как в России нет ни Государя (Царя), как нет, соответственно, Государства (как Царства).
Получается, что русские люди называют таким словом то, чего у них объективно нет.
В самом деле. То, что русские называют государством в России, вовсе не есть то, что они же называют государством в Европе или США.
Это принципиально разные явления.
Там — это общественный комитет, учрежденный Малым обществом и действующий при его поддержке.
Здесь — это бесхозное чиновство, то есть, Олигархия, так как здесь нет ни общества, ни, тем более, Малого общества.
Получается, что одними и тем же словом люди называют две принципиально разные вещи.
В самом деле. Ведь то, что было в России прежде — в Партийное время, русские люди называют тоже государством. А тот институт совсем не походит на то, что есть в России сейчас, на то, что есть сейчас в Европе и США.
Потому что, то государство не было «просто государством». Это было особое явление — «партийное государство».
Получается, что одними и тем же словом люди называют три принципиально разные вещи.
Понятно, что тут немудрено запутаться. Это слово объективно обманывает — объективная ложь.
Понятно, что это русское слово в своем чистом виде, без оговорок и уточнений, не обозначает ровным счетом ничего. Это слово — объективно пусто.
Понятно, что по всем этим причинам словом «государство» пользоваться нельзя.
Это имя непременно нужно исправить.
Как?
Тут всё просто. Роль государства в России сейчас играет Олигархия — центральная или высшая Олигархия.
Вот она в реальности и есть то, что называют в России «государством».
Потому «исправление имен выглядит так: современное русское «государство» — это Олигархия.
Вот так и надо называть то, что в России называют «государством».
Словом, никакого «государства» в России нет — есть Олигархия.
И нет здесь никакой оценки, «ругани» или разоблачительства.
Только политология.
А с политологической точки зрения «это» есть именно Олигархия.
3. Как назвать то «государство», которого в России сейчас нет
Когда русский человек говорит мечтательно о «настоящем государстве», он объективно говорит о «государстве» как об общественном комитете.
А это явление — в высшей степени социальное. Это тот институт, который ведает общими делами, реализует общие интересы, преследует общее цели, словом, делает общее дело.
Как назвать этот комитет, коль скоро слова для такого государства-комитета в русском языке нет, а латинским status’ом пользовать русскому человеку не с руки — слишком он тут непривычен?
А ту ничего выдумывать не надо — довольно обратиться к античности, которая обычно нам все политологические термины и поставляет. И этот термин хорошо известен.
Это государство-комитет называется так — республика.
Латинское res publica или respublica так буквально и переводится — «общее дело». Res — «дело», publica — «общее».
Вот её (собственно государства-комитета) в России и нет.
Так тут выглядит «исправление имен».
Отступ. 1. РЕСПУБЛИКИ БЫВАЮТ РАЗНЫЕ В том, что слово «республика» понимается сейчас в России так узко, что эта узость понимания равна фактическому непониманию. 1). Во-первых, это слово массово понимается очень поверхностно — как «форма правления». Так республику в России обычно и трактуют. Например, «Энциклопедический словарь» (Москва-СПб, 2001) определяет республику так: республика — это есть «форма правления, при к-рой глава гос-ва (напр., президент) избирается населением или спец. избират. коллегией». Отметим — «форма правления». «Форма». Нелепость — как ни смотри. И таких нелепостей много в каждом словарном определении (прим. 1). Люди рассуждают просто. Если «царь» выбирается «населением», то в стране республика. Если «царь» не выбирается в государстве, а назначается, то республики в этом «государстве» нет. 2). Во-вторых, слово «республика» массово же понимается узко и почти пренебрежительно — как благозвучный эвфемизм для бывшей царской провинции в СССР («прибалтийские республики») или национального образования в пределах нынешней РФ («республики Северного Кавказа», «Чеченская республика» и т. п.).
Поэтому слово «республика» воспринимается русским массовым человеком как что-то не очень основательное и серьезное — по сравнению с «государством». Тем более, по сравнению с «Государством Российским», которое русские чиновники любят произносить нараспев, «державно», с мурашками по спине. Одно дело «государство», где дышит история, почва и судьба, где слышится поступь веков, где живет дело вечное — «дело государево».
Другое дело — «республика», которая подсознательно понимается массовым человеком как «автономия» или «национальный округ».
Эти «во-первых» и «во-вторых» тут суть причины того, почему у русского массового человека нет уважения к «республике», равно как и интереса к самой республиканской идее (прим. 2).
Есть, конечно, и другие причины, в частности такая: русское массовое сознание глубоко и органично «царское» (государево, государское, государственное — здесь суть одна).
Русский массовый «компьютер» идею республики просто «не читает».
Отступ. 2. Президент возможен только в республике, а «российской республики» просто не существует — ни как реального политического института, ни как понятия в русском массовом сознании, ни даже как словосочетание в русском «политическом» языке (прим. 3).
Конечно, тут надо сразу же оговориться — повод для того есть. Повод как проблема.
В чем проблема?
И эта узость — двойная.
И трактуют неверно, ибо трактуют очень узко и очень формально.
Так неверно, что даже слова в этой трактовке никак не сочетаются между собою, оставляя впечатление полного абсурда.
Именно.
И далее — собственно о русском языке.
Что происходит после того, как этот самый «глава гос-ва» (напр., президент)» успешно «избирается»?
Оказывается, что президент есть «глава государства». Звучит абсурдно. Ведь это значит ровно то же самое, что президент — это глава царства (королевства). Это такой же нонсенс, как царь (или государь) — глава республики.
Но — таков язык, в котором нет слова для «государства» (комитета). Но люди так привыкли.
Потому Путин — это «президент государства».
Потому республика в русском массовом сознании — это «царь», который «избирается».
Это примерно как в старой Польше, где «круль», как известно, выбирался. И потому поляки звали своё королевство именно так — «республика». Так, как известно, переводится на русский (и латинский) польское «Речь посполита». Rzeczpospolita — это буквально «дело общее».
Современный русский массовый человек понимает республику как поляк XVI-XVII веков.
И примеров тому много — помимо указанной словарной статьи.
Потому понятие «президент РФ» можно употреблять только так — в кавычках, как цитату из официальных документов и конституции.
Без кавычек это выражение лишено всякого смысла.
«Республика» здесь — это не «форма правления».
«Республика» здесь — это не синоним некой маленькой «автономии» внутри большого «государства», как было принято понимать республику в СССР, как сейчас толкуется республика в современной России.
«Республика» здесь есть прежде всего содержание — само «настоящее государство» или государство-комитет (прим. 4).
Именно так понимали это слово в античное время.
Так, когда римляне говорил это самое «республика», они имели в виду не русское массовое её значение (выборы, форма правления» или новое именование «царской окраины»).
Они имели в виду именно государство-комитет.
Так, когда Цицерон писал свой трактат «De res publica», он писал не о «республике» (выборы и проч.), но именно о государстве (том, «настоящем»).
Потому что он толкует там как раз не о «форме», но о содержании — о сути такого понятия, как государство (прим. 5).
И недаром в русской юридической литературе название этого трактата так и переводится — «О государстве». (Украинцы переводят его еще выразительнее — «О державе»).
Так, когда римляне говорили о делах «республиканских», он говорили не о выборах и прочем, но о делах именно «государственных» — как раз так, как их понимают русские массовые люди.
И можно даже составить список русско-латинских соответствий (прим. 6).
И недаром, когда те же европейцы говорят о делах «государственных», то звучит в их речах не royal («королевские» дела), но именно public или publique.
Почему?
Потому что своё представление о государстве-комитете они унаследовали (вместе со словом, его обозначающим) от римской традиции.
Потому что романские языки Европы — это есть именно латынь, только в её локальном варианте.
И можно, опять-таки, составить соответствующий список русско-английских или русско-французских «государственных» соответствий. И он будет довольно показателен (прим. 7).
Словом, именно республика.
Так следует называть «настоящее государство», то есть, государство-комитет.
А чтобы не путать её с ложным толкованием (это-де выборы, это-де автономия), есть смысл писать это слово с большой буквы — Республика.
Итак, в России нет Республики.
В данном случае «исправление слов» выглядит так.
4. Как назвать тех, кого ложно называют олигархами
Как известно, это ложное словоупотребление ввел в современный речевой оборот Немцов. Об этом он сам и говорит. И даже гордится этим (прим. 8).
Но это именно неверное словоупотребление, потому что в основе его лежит сугубо авторское, ленинское выражение, которое неверно поняли, неверно запомнили и неверно же применили (прим. 9).
Недаром этот русский «олигарх» есть сугубо местное понятие — нигде в мире так не называют ни «представителей крупного бизнеса», ни просто очень богатых людей (прим. 10). А последние для русского массового человека — это, как известно, самые что ни на «олигархи» и есть.
И то, что это слово неверное, признал и сам изобретатель его кривого толкования Немцов (прим. 11), стоило только русской Олигархии чуть-чуть окрепнуть и показать, что есть кто в России.
Отступ. 3. Потому русские массовые люди радостно воспользовались кинутым сверху словом «олигарх».
И тому есть, конечно, свой объяснение.
Только в России есть феномен «поп-марксизма» — только здесь люди черпают «политические» слова и понятия из полузабытых сочинений Маркса-Ленина.
Только в России было такое явление, как почти бесплатная раздача огромных кусков «государственной» (Партийной) собственности отдельно взятым людям «по знакомству». И для того явления мировая политология слова не придумала — не было просто такого повода.
Надо же было как-то «это» называть.
Стали называть этих «бенефициаров приватизации» олигархами.
Видно, потому, что звучит это слово малопонятно, смутно знакомо (все когда-то слышали это хотя бы в учительском пересказе ленинских работ), импозантно-уважительно (созвучно «патриарху») и оттого особо убедительно (как показалось массовому человеку).
А исправить это слово нетрудно, поскольку для этих лжеолигархов их слово существует давно — всё с тех же самых древнегреческих времен.
Кого называют в России «олигархом»?
Прежде всего очень влиятельного и очень богатого человека — того, что влияние (власть) основывается на его богатстве. И власть его, понятно, не административная — не собственно «властная», но та, которую дает именно богатство («власть денег»).
Если всё это учесть, то нужное слово найти несложно. Тем более, что оно известно. Есть в этом слове и «власть», и «богатство».
Это слово — плутократ.
Тут есть указание на богатство — древнегреческое слово рlutos означает именно «богатство».
Тут есть указание и на «власть» — это древнегреческое слово kratos, которое переводится как «сила», как «господство», как «власть» и употребляется во всякого рода «…кратиях».
То есть, речь идет о «власти богатства» или «власти денег».
То есть, те, кого в России ложно именуют «олигархами», суть именно плутократы.
Именно они, плутократы суть бизнес-партнеры русской высшей Олигархии.
Березовский, Абрамович, Ходорковский, Дерипаска и прочие — никакие не олигархи.
Березовский, Абрамович, Ходорковский, Дерипаска и прочие суть именно плутократы.
Отступ. 4. И ЭТО, В СВОЮ ОЧЕРЕДЬ, МНОГОЕ ОБЪЯСНЯЕТ
И это хорошо «снимает» все те несообразности и вопросы, которые порой возникают в России по поводу отношений олигархов и лжеолигархов (плутократов).
Например, почему Путин с одними «олигархами» борется, с другими — нет, почему он одних «олигархов» (плутократов) наказывает, а других — поощряет (награждает деньгами, орденами). И т. д. и т. п.
Словом, есть Олигархия и Плутократия.
И Плутократия в России есть бизнес-партнер Олигархии.
В данном случае исправление имен выглядит именно так.
Отступ. 5. Дело в том, что многими это слово воспринимается как ругательное и потому совсем не научное — «плут» слышится в этом слове. Бывают такие интернациональные языковые совпадения-омонимы. Но, подчеркнем, это именно совпадения. И никакой, подчеркнем, ругани тут нет — только политология.
Плутократ — слово, конечно, известное. Но малоупотребительное.
Почему?
Разные есть тому причины. И одну из них можно назвать точно.
Потому люди относятся к этому слову настороженно — видят тут только ругань, «анпиловщину», митинговщину, и т. д. и т. п. (Встречается иногда в русском массовом человеке такое языковое целомудрие). А ругаться никто не хочет — надоело. Да и нет в том ни смысла, ни знания, ни понимания.
Речь идет не о плутах, но о plutos’е — то есть, о деньгах, ресурсах, богатстве.
Речь идет о том, чем русская Олигархия наделила своих плутократов, дабы создать себе и бизнес-помощников, и монетизаторов её административной власти, и свою «социальную базу».
А то, что первая «приватизация» (то есть, «олигархизация в форме плутократизации») проводилась не в экономических, а именно в «политических» целях (создание «социальной базы» Олигархии и т. п.) известно. И никем всерьез не оспаривается.
5. «Борьба с олигархами»: что это было
В том, что «борьба с олигархами» в России была, уверены многие. Тем более, что это подтвердило и само «государство» в лице своего главы (прим. 12).
Только вот тех же многих смущает странный характер этой борьбы: одних «олигархов» побороло «государство», других — нет. Напротив, и бороться с ними не хочет. Напротив, оно поощряет их еще бoльшими деньгами, награждает должностями, орденами и т. п. (см. пример Абрамовича и др.).
Как объяснить эти странности?
Очень просто. Никакой борьбы с олигархами не было.
Олигархия сама с собою не боролась и саму себя не побеждала.
Была борьба с плутократами.
Была борьбы с неблагодарными и непослушными плутократами (Березовский. Гусинский, Ходковский).
И боролась с ними Олигархия.
Она боролась с ними потому, что те были именно такими — неблагодарными и непослушными.
Для такой борьбы у Олигархии были все основания — она почувствовала себя несправедливо обиженной. В самом деле, первая (ельцинская) Олигархия дала им всё, что они имеют, а они не захотели слушаться ни её, ни её «наследника», главу второй Олигархии, то есть, Олигархии путинской (прим. 13).
«Дети» восстали на родителей». И были примерно наказаны.
Вторая Олигархия победила плутократов, рожденных первой Олигархией. И окрепла — стала настоящей, полновесной Олигархией, «Олигархией для себя», чью олигархичность (власть) уже никто из плутократов не рискует оспаривать.
Именно. Не было «борьбы с олигархами», ни, тем более, «победы» над ними.
Была именно победа Олигархии – «полная и окончательная».
Была победа Олигархии, её окончательное утверждение и полное торжество.
То есть?
То есть, черное назвали белым. Что есть, конечно, явная ложь.
Отступ. 6. «ЛЖИ ОЛИГАРХИЧЕСКИЕ»
Это уже вторая ложь олигархическая, когда победу Олигархии в России назвали «борьбой с олигархами».
А первая ложь «олигархическая» известна — это тот случай, когда плутократов называют олигархами.
Можно говорить и о третьей лжи, когда олигархов называют «государством», которое с «олигархами» борется.
«Всё смешалось в доме Облонских».
Именно так — было утверждение и торжество Олигархии.
Потому что первая Олигархия была слабой (она делала только первые шаги).
Потому что вторая Олигархия стала сильной — настоящей Олигархией, реализовавшейся в полной мере, состоявшейся полностью (прим. 14).
6. 1991 год в России: какая именно это была революция
События августа в 1991 года в России привычно называют «демократической революцией».
Но уверено называть её таким образом можно лишь в том смысле, в каком слово «демократический» («демократы» и т. д.) употреблялось в то время. А оно имело тогда только один смысл — антипартийный. В этом смысле — да, она «демократическая» (условно, как понимать её люди условились — по умолчанию).
Но с точки зрения собственно демократии она, конечно, демократической революцией не является.
Она не демократическая ни с аристотелевой точки зрения, ни с точки зрения русского массового человека (большинства россиян), ни с точки зрения современного западного европейца.
Понятно, почему.
Ведь как понимал демократию Аристотель?
Это правление большинства в интересах большинства.
Ведь как понимает демократию массовая Россия?
Это правления «народа» в интересах «народа».
Ведь что такое демократия для западного человека?
Это общество — благоустроенное общество, где есть компромисс интересов разных его групп.
Понятно, что русская революция 1991 года демократической не является ни в первом смысле, ни во втором, ни в третьем.
Демократия тут вовсе не причем.
Как же называть эту революцию?
А критерий для её именования есть — если посмотреть на отношения власти и собственности, а также на интересы.
Всякая революция — это вопрос о власти. Потому надо просто посмотреть, кто властвует — кто кого контролирует.
Кто контролировал чиновников в Царское время? Это делал Царь (Царь тут как принцип).
Кто контролировал чиновников в Партийное время? Это делала Партия (партийное руководство).
Кто контролирует чиновников сейчас?
Никто. Это тут самое важное.
Сейчас русские чиновники контролируют себя сами — в лице своего «высшего чиновника». Никакого иного контроля над ними нет. О чем, кстати, сами русские массовые люди и говорят (прим. 15).
Это тут всё определяет — кто всем в России владеет, чьи интересы чиновники защищают.
Революция — слово пафосное, оно подразумевает некое эпохальное, историческое событие. И это слово тут вполне правомерно.
Потому что в 1991 году в России случилось действительно историческое, эпохальное событие. Впервые в русской истории чиновники России освободились от всякого над собой контроля.
1991 год вполне сравним с 1861 годом. Только по своим последствиям для страны — куда значительнее.
Тогда, 130 лет назад, освободили лишь крестьян. И это явление положительное, конечно. И большого вреда от этого не было.
Сейчас, в 1991 году, освободили чиновников. И это явление, конечно, сугубо негативное. И вред тут очевиден.
Разница.
В 1991 году русские чиновники стали именно суверенны — свободны, самоуправляемы и бесконтрольны (бесхозны или беспризорны).
Революция 1991 года — это революция чиновников. Или так: революция бесхозных чиновников.
А что такое вольное, бесконтрольное или бесхозное чиновство?
Это есть правление Немногих в интересах Немногих.
Это есть именно Олигархия.
Вывод прост и очевиден: революция 1991 года была Олигархической революцией.
Даже так — Великой Олигархической Революцией (ВОР), ибо в современной истории трудно найти какие-либо её аналогии.
И это было, действительно, эпохальное, историческое событие.
Отступ. 7. ВОР: И ЭТО, В СВОЮ ОЧЕРЕДЬ, МНОГОЕ ОБЪЯСНЯЕТ Это, например, объясняет странную историю с этим праздником под названием «день независимости» (12 июня). Русские массовые люди в этот день массово же недоумевали: «независимость России» — это от кого? Это, например, объясняет, почему тогда, в 1991 году, формально скончалось не просто «коммунистическое государство» в России, но и сякое государство вообще, почему оно по сию пору не возникло. Это объясняет, например, почему «хотели, как лучше» (демократии), а вышло то, что вышло (олигархия).
Такой характер этой революции многое в ней и её последствиях объясняет — то многое, что по сию пору не объяснено.
Получалось, что РФ (бывшая советская республика РСФСР) стала независимой от собственно России — от петровских и екатерининских завоеваний (прибалтийских портов, Новороссии и Крыма, южных степей и т. д.).
Это было бы странно праздновать. Но — отмечали. И всё-таки — что именно праздновали?
А вот именно это и праздновали — независимость русского чиновства от всякой контролирующей его силы. Праздновали не «суверенитет России» (где он?) — праздновали полный суверенитет русского чиновства.
Потому это чиновство так и настаивало на этом, вроде, совсем уж несуразном «празднике».
Потому что Олигархия — не Республика.
Потому что выборы в безобщественной среде всегда ведут именно к Олигархии.
И ни к чему другому.
И т. д. и т. п.
7. Какое время на дворе
Признание очевидного помогает разобраться и с прочими словами-именованиями.
Как назвать время, которое наступило после 1991 года, после ВОРа — настоящее время?
Люди о нем привычно говорят так — «сейчас, при демократии», «сейчас, в демократическое время» и т. д.
При этом они и сами чувствует фальшь говоримого, но иного слова для настоящего времени не знают. В самом деле, как его назвать?
А просто — своим именем.
Никакого «демократического времени» нет и быть не может. (Не стоит врать самим себе и людям).
А может быть то, что только и может быть — время безгосударственное, время олигархическое. И правильно говорить именно так — сейчас, в олигархическое время, также сейчас, при Олигархии.
И т. д.
8. Краткий политологический словарь олигархической России
Список соответствующих исправлений можно продолжать далее.
Можно даже составить своего рода краткий словарь такого рода. Сделать это несложно — надо лишь ли назвать вещи своим именами.
1). «Российское общество» ?
Это то, чего нет.
А называют так «население». Вот именно оно и имеется в виду, когда люди говорят про это самое «общество».
Недаром сами чиновники в своих интервью, речах и докладах слова «общество» и «население» используют как синонимы, чтобы избежать ненужных повторов, то есть, тавтологии. В одной фразе он говорят «общество», в другой — «население». Но говорят они об одном и том же — о «населении», о «массах» и т. п.
2). «Власть» ?
Ничего не говорит это слово. Ровным счетом ничего.
Ведь власть — это возможность сделать нечто, это функция. И надо бы назвать субъекта этой власти — кто именно властвует. Власть — чья? Нужно то самое «исправление имени».
А сделать это несложно — всё тут очевидно.
Так, «властью», в России называют Олигархию. Иного субъекта власти в России нет.
Итак, «власть» — это Олигархия (именно с большой буквы, потому как речь идет о людях — властвуют люди).
Это Олигархия. Она же есть то, что называют «государством».
3). «Президент РФ», «глава государства» ?
Это первоолигарх.
И, опять же, таков он не потому, что он — «плохой».
А потому, что таков с сугубо объективной, рациональной и именно политологической точки зрения.
Он есть именно объективный первоолигарх. И в том вины его нет никакой.
Потому что ничем иным «высший чиновник» в наличной (безобщественной, олигархической) России (стране бесхозного чиновства) быть просто не может.
4). «Президентские выборы» ?
Это способ передачи власти от одного первоолигарха к другому, им назначенному.
Это — внешне легитимное («демократическое») оформление этой процедуры.
5). «Политический класс» ?
Так местные политологи любят называть высших русских чиновников.
Но кто они на деле?
Это — Олигархия вместе с её помощниками (пиар-технологи и т. п.).
6). «Политики» ?
Так высшие русские чиновники любят сами себя называть, так их называют русские массовые люди.
Но никаких политиков в России нет в принципе — ни одного. Как и политики. И по самой очевидной причине (см. далее).
Эти «политики» суть всё те же олигархи.
Просто они любят красивые, «богатые» и «европейские» слова. А имя «чиновник» — это слишком пресно, непрестижно, чиновников обычно ругают, и т. д. и т. п.
Потому олигархи (чиновники) так себя и называют — «политики».
7). «Властная элита», «политическая элита» или «элита» просто?
Это - Олигархия.
Отступ. 8. Понятно, почему люди протестуют против такого словоупотребления: вот «это» — и лучшие? Но всего этого можно легко избежать, если назвать кошку кошкой, лопату — лопатой.
Последнее «исправление имен» тут совсем и очевидно, и необходимо. Пресловутая «элита» давно раздражает у людей и чувство рационального, и моральное чувство.
В самом деле, что такое «элита», если перевести это слова на русский?
Это — «лучшие».
Но на такие недоумения местные политологи отвечают привычно: не надо цепляться к словам — «так принято говорить». Кто правит, кто принимает решения — тот и элита. Так, мол, и за границей принято говорить. Вот и мы так говорим. И всё.
Всё тут понятно — и это недоумение, и эти оправдания.
Не «элита», а — Олигархия. И никаких вопросов.
В самом деле, если некий «зверь» мяукает, как кошка, выглядит, как кошка, ходит, как кошка, то этого зверя так и следует называть — кошка.
Зачем тут путаться в «богатых» импортных словах, зачем людей зря раздражать?
И т. д. и т. п.
И этот краткий политологический словарик можно пополнять и далее. Тут всё очевидно.
Чем хорошо это «исправление имен»?
Оно не только дает ответы на многие вопросы. Оно избавляет от самой необходимости задаваться этими многими вопросами. Именно потому, что исчезают поводы для таких вопросов.
В самом деле, это ведь обычное дело, когда русские люди спрашивают друг друга, почему государство такое, почему оно делает это, а то — не делает?
А не будет никаких вопросов, если это «государство» назвать по его имени.
В самом деле, как тут спрашивать, почему Олигархия делает одно, другое, третье и т. д.?
Именно потому, что она Олигархия. Иначе она поступать просто не может — по определению.
Какие тут могут быть вопросы?
Никаких вопросов.
Нелепо обвинять верблюда в том, что он не лошадь. Почему он должен быть лошадью, а не самим собою?
Так что — всё так, как и быть должно. Всё логично, естественно и закономерно (см. Часть 6. Олигархия: и это многое объясняет.
*
ПРИМЕЧАНИЯ Получается, что монархия — это только «форма правления», скажем, в Московском царстве времен Алексея Михайловича или Ивана Грозного, а не сама его сущность? И о каком «политически организованном обществе» тут можно говорить? То есть, тогда, при Иване Грозном, было именно общество, сознающее свои интересы и реализующее их через это самое государство?
Нет, конечно.
Ясно, что монархия тут и содержание, и форма — одно совпадает с другим. Всё органично. И одна сущность тут противоположна другой — Республика есть антипод Государства в его буквальном смысле. Достаточно тут в Словарь Даля заглянуть. Прим. 2. Одно время таким праздником пытались сделать 12 июня — так называемый «день независимости России» (название объективно издевательское). Хотя, казалось, искать ничего не надо — всё лежит на поверхности, всё очевидно. Конечно, стала она формальной и условной республикой — сначала была республика по–керенски (период Временного правительства), потом наступил время «советской республики». Но никто об этом не вспоминает — даже не думает ни о какой республике. Это людям неинтересно просто. Понятно, тут особого пафоса с её провозглашением не было — никто на броневик не залезал, Бастилию не рушил, всё свершилось довольно бюрократически — изданием некоего постановления, подписанного Керенским.
Но всё-таки. Это ведь было. И это — дата не «красная», а самая что ни на есть «демократическая». И день подписания этого документа точно известен — указан на бумаге. Это случилось 1 сентября (по старому стилю) 1917 года. Тогда была провозглашена на Руси республика формально и официально.
В этот день в «Вестнике Временного правительства» был обнародован соответствующий документ. Вот его «постановляющая часть»: «Считая нужным положить предел внешней неопределенности государственного строя […], Временное Правительство объявляет, что государственный порядок, которым управляется российское Государство, есть порядок республиканский, и провозглашает Российскую Республику. Чего ж, спрашивается, не отмечать этот день? Но и она чиновникам (то есть, русскому массовому человеку) неинтересна. Им царства погибшего жалко, пусть и бессознательно (как ни как, а «Государство Российское» ассоциируется именно с царями, но не с Керенским), а республику — нет. Им её идея — просто неинтересна. Чужая. Прим. 3. Недаром, когда оно случайно, по невнимательности, навертывается на язык, то он спотыкается, а его хозяин теряется, как если бы он совершил некую оплошность. В России республики нет дважды — ни как слова, ни как сущности, этим словом обозначаемой. Прим. 4. Прим. 5. Кстати. Прим. 6. Так вот, мы увидим, что многозначность «республики» отлична от той, что свойственна русскому слову «государство». В последнем случае одно значение сталкивается с другим, а то ему и противоречит. Так, люди говорят о «настоящем государстве» или «правовом государстве», о «преступном государстве», о «криминальном государстве» или даже «антигосударстве». Так вот, в латинском «государстве» (respublica) никаких противоречий — «республика» сама себе не противоречит, все «республиканское» об одном и том же. И все значения этого слова только дополняют друг друга, только полнее описывают то, что так называется. Это что касается собственно слова respublica. Прим. 7. В английском языке — та же история. Поэтому соответствующие англо-русские параллели не менее выразительны, равно как и русские переводы английских терминов, показывающую разницу между английским и русским устройством жизни. Прим. 8. В этом же интервью он еще раз повторил свой кривотолк этого понятия, ссылаясь на «современное российское понимание» (которое он же и породил): «В современном российском понимании это слово означает — крупный предприниматель, который разбогател не потому, что хорошо работает, а потому, что имеет неофициальные контакты с властью либо в форме ее злоупотреблений, либо еще в более криминальной».
Прим. 9. Но что важно — везде Ленин уточняет-оговаривается. Он везде снабжает эти слова эпитетом «финансовый». ОН говорит о «финансовой олигархии». То есть, он говорит не о людях власти, но о людях настолько богатых, что они становятся уже людьми власти, если не самой «властью» в современном ему мире.
И нигде он не говорит о просто олигархах — всё-таки он окончил классическую гимназию, разницу между древнегреческим правителем (олигархом) и французским банкиром («финансовым олигархом») понимал. Прим. 10. Прим. 11. «Слуги» сразу всё поняли (кроме Ходорковского) и стали буквально просить о прощении, оглядываясь на уже сидящего к тому времени в тюрьме Гусинского. С «экономической «амнистией» Путин согласился — «в принципе»: мол, можно установить разные сроки давности (о чем специально просил владелец «Уралмаша» Каха Бендукидзе) для разных экономических преступлений. И даже предложил своим «олигархам» самим подготовить (коли их так это волнует) проект соответствующего решения (что стало единственным формальным результатом данной встречи). Он сказал, что лично у него, конечно же, нет политической воли к пересмотру итогов приватизации, но, если прокуратура вдруг найдет основания для расследования некоторых сделок, то он, конечно же, мешать ей не будет, потому как закон есть закон. А как же иначе? Видя, к чему идет дело, другой немцовский «олигарх», Фридман тут же заговорил было о «срочной необходимости» судебной реформы, на что ему было отвечено, что в стране много острых проблем, и реформа судов — не самая главная проблема. То есть, человеку дали понять, что Олигархия свой инструмент власти («дубину») никому «реформировать» не позволит.
Всё всем стало ясно. Прим. 12. Прим. 13. Прим. 14. Всё тут понятно, ведь её первоолигархом был не региональный первоолигарх, взятый в Москву на повышение, а бывший партийный работник. Как развивать «развитой социализм», он знал, а вот как строить «капитализм», не знал. А он должен был делать именно это.
Потому ему понадобились советники — люди умевшие мыслить не идеологично, а предметно и системно. И недаром такой «шерпой» и опекуном стал доктор физико-математических наук Березовский (ученым такое мышление свойственно).
А эти опекуны и наставники привели с собой уже «практиков капитализма» — будущих «владельцев заводов, газет, пароходов». Он и получили куски этой бывшей Партийной собственности. Равно как и хорошие знакомые членов самой Олигархии. Вроде того же Абрамовича, «хорошего парня», много преуспевшего в приготовлении шашлыков на даче у Татьяны Дьяченко, дочери первоолигарха.
Этих и опекунов, и практиков, и «хороших парней» Немцов и назвал так неверно — «олигархами». Но со второй Олигархией всё обстоит уже совершенно иначе. Прим. 15.
Прим. 1.
Таких несообразностей много.
Например, определение того же государства из «Большого энциклопедического словаря» звучит так: «Государство — политич. орг-ция общества с определенной формой правления (монархия, республика)».
По поводу первой части тезиса нет возражений — никаких.
А вот второе — уже смущает. Потому как что тут получается?
Иначе бы просто не было бы в истории человечества веков, когда существовали в мире монархии.
Иначе непременно случился бы раздрай межу формой и содержанием, и они погибли бы, не родившись и не став самими собою.
Такой раздрай, кстати, случился, но именно тогда, когда внутри монархии возникло общество — хотя бы в виде третьего сословия. Потом возникло понятие нации, потом — собственно государство-республика как организованное общество и организованная нация. И тогда монархия стал именно и только формой — некой милой исторической традицией.
Республика — это не «форма», а сущность.
Как он толкует в своем «Толковом словаре» определяет понятие «государство»?
Он пишет, что это «царство, империя, королевство, земля, страна под управлением государя».
А как он толкует понятие «республика»?
Он пишет, это «народное правленье, народоправленье, земля, управляемая без государя, самим народом, через выборных».
Как видим, это принципиально разные вещи.
Что примечательно. Русские чиновники весьма переживают из-за того, что никак им не удается придумать для России главный государственный праздник, каким является, скажем, 4 июля (День независимости) для США или 14 июля (День взятия Бастилии) для Франции. Прежде роль такого главного праздника играл день 7 ноября, который назывался Днем Великой Октябрьской революции, но его, как известно, отменили, и праздника не стало.
Главного государственного праздника нет, и его стараются придумать.
Потом придумали новый — 4 ноября, который предлагается отмечать как день национального единения. Он посвящен и вовсе событию далекому и мало кого, собственно, трогающему — изгнанию польско-литовских отрядов из Кремля.
Но ясно, что и этот день всенародным праздником не станет. Чиновники продолжат свои поиски и далее.
Ясно ведь, какой именно день русским людям отмечать, что праздновать.
В самом деле, веками страна была монархией, и не английской, условной и умилительной, но самой что ни на есть реальной, когда всё было по-настоящему — царь правил единолично (как водится, с «камарильей», интриганами и прочими). И он всерьез считал себя «Хозяином земли русской» (Николай II). Но вот в 1917 году история единовластия на Руси кончилась. И, как ни крути, страна вступила в новый период своей истории — она стала республикой.
И всё-таки — царя не стало. Не стало самодержавия.
Всё-таки настала, пусть и формальная, республика. Как ни смотри — перемена эпохальная.
Её бы и праздновать — по всей логике.
И ладно бы люди старались забыть «советскую республику», поэтому бы они не смотрели в сторону РСФСР. Это еще можно было бы понять — психологически это оправданно.
Но люди ведь не вспоминают и другую, некоммунистическую республику эпохи Керенского.
Подписали:
Министр-председатель Керенский,
Министра юстиции Зарудный.
1-е сентября 1917 года».
Не нравится Керенский — слаб был, «демократическую республику» тем самым погубил?
Что ж, можно было бы тогда отмечать другой день, другое событие — окончание самодержавия, царизма на Руси, которое падает на 2 марта. Тогда, 2 марта 1917 года, царь Николай II отрекся, как известно, от престола. Можно было бы отмечать эту дату.
Чужая она именно русскому массовому человеку, кем русские чиновники и являются.
Ну, не говорит ему это слово ничего — «республика». Ни как слово, ни как понятие, ни как идея.
Не «читает» его мозг это слово. «Неформат».
«Президент РФ» не может не быть в кавычках. И дело, опять же, не в том, что «плохой».
Дело в констатации объективного политологического факта.
Дело в том, что никакого президента в РФ быть просто не может.
Потому, что она — не государство, то есть, не республика. И в собственно политологию тут можно даже не углубляться — достаточно послушать, что говорят русские массовые люди, что они не говорят.
Россия — не республика не только сущностно, но и вербально. «Слова» такого нет — «Российская республика».
Нет в России такого понятия — ни в сознании, ни на языке.
Так, в 2000 году, когда началась кампания по выборам «президента РФ» и все готовились выбирать Путина, кинорежиссер Станислав Говорухин тоже выдвинул свою кандидатуру. Шансы его были невелики, потому такое самовыдвижение удивило тогда многих. И во время краткого телеинтервью корреспондент уточнил у него, точно ли это, что он и собирается баллотироваться на пост «президента РФ». Тот подтвердил, что это так и есть — он выдвинул свою кандидатуру на пост президента «российской…э-э…». Тут он запнулся и после краткого замешательства сказал: «... Республики». И смешался еще больше, обратился к тем, кто был с ним рядом: «Так это у нас, кажется, называется, да?».
Потому и собственно президента в России нет и быть не может.
Да, есть «высший чиновник» (Путин), называемый «президентом РФ». О таком «президенте» и можно говорить.
А собственно президента РФ нет.
И выражение «президент российской республики» услышать — тоже невозможно. Даже в форме «президент российской федеративной республики».
Нет такого выражения. В России принято говорить так — или «глава государства», или «президент России».
Нет, соответственно, и «президентских выборов».
Недаром никого в России они собственно и не волнуют — никто всерьез к такому понятию не относится.
Людей волнует дело — и дело «государево» (государственное). Им важно, кого «президент РФ» («государь») назначит своим «преемником» («наследником престола»). Вот это серьезно — дело.
Всё прочее — слова.
Республика как только «форма правления» — это нонсенс. Форма без содержания лишена всякого смысла. Республика — это именно содержание. Это тут главное.
Но есть и форма, конечно. И форма тут полностью соответствует содержанию.
Так, есть Малое общество, и оно и есть это самое «государство» (Республика, то есть). Оно предлагает «населению» выбирать главу республики. И им президент «избирается».
Полная гармония формы и содержания.
В своем трактате « О государстве» Цицерон пишет, что государство (республика) есть дело народа как «соединения многих людей, связанных между собой согласием в вопросах права и общностью интересов».
Так Цицерон определяет римское государство.
Это — суть государства (комитета), то есть, республики. Причем ту «форма», где тут она?
Республика у Цицерона есть именно государство (комитет).
И, понятно, почему что называет он его так, республикой. Потому что как иначе назвать это «соединение людей», делающих общее дело, защищающих общий интерес?
Только так. Иначе его никак не назовешь — ни тиранией, ни сатрапией, ни анархией, ни олигархией, ни царством-государством. Тут уместно только одно слово — «республика».
Эту цицеронову фразу очень полюбили российские юристы. Они часто на неё ссылаются, когда говорят о том, что такое «правовое государство». При этом они не замечают и объективной двусмысленности этого русского выражения («правовое царство»), и того, что как раз в этом, цицероновом толковании государства оно неправовым быть просто не может — буквально, по определению.
По Цицерону, государство (республика) может быть только правовым государством или не быть им вовсе. Это может быть сатрапия, царство, тирания, олигархия и т. д., но только не государство (Республика).
«Правовое государство» — это то же самое, что «масло масляное».
«Неправовое государство» — это то же самое, что «масло немасляное».
И то, и другое — нонсенс.
Когда римляне говорили «республика», они говорили вовсе не «форме» — они говорили о содержании, о том, что есть государство (комитет) по сути своей. Они называли его так — respublica Romana, и никакого иного имении для этого комитета, ведавшего общими делами (rei puilicae), у них не было.
О том говорят и сами значения (их много) многозначного латинского слова «республика».
Достаточно открыть лишь латинско-русский словарь, и мы увидим, что в Древнем Риме это слово охватывало практически всё, что относится к сфере государства и жизни общества (а слова, заметим, «выборы» или «выборность» там даже и не упоминаются).
Люди говорят о разных вещах, как видим. Но называют их одним словом — «государство».
Получается, что некая вещь может менять свою сущность на нечто противоположное. Белизна может быть и белой, и черной попеременно. Ясно, что тут что-то не так.
Так, что означает собственно res publica (respublica)?
Это и «государственные дела» (вопросы, интересы, проблемы и т. д.).
Это и собственно «государственная деятельность».
Это и «управление государством».
Это и «государственная собственность» («имущество», казна»).
Это и собственно «государство», и его же здесь синоним — «общее благо», «общее польза».
Эта синонимичность тут логична и понятна: а иначе для чего создается государство-общество?
И что касается прилагательного «республиканский», то тут та же самая история — все он об одном и том, о «государственном», если переводить это слово на русский язык. И это характерно: там, где современные русские люди говорят о государственном деле (буквально «государевом» или «царском»), там древние римляне говорили об общем деле, и только о нем — res publica.
Примеров тому много:
rem (от res) restituere — «государственная деятельность»;
in re (от res) publicaa peccare — «совершать ошибки в управлении государством», «дурно вести государственые дела»;
res novae — «государственный переворот» (буквально: «новое дело»);
rerum (от res, опять же) potiri — «захватить государственную власть».
И т. д. и т. д.
Если обратиться к французским реалиям и словам, их обозначающим, то тут возможна такая сравнительная колонка слов-понятий (слева — французские слова, справа — их русский обычный перевод):
droit publique — «государственное право»;
finances publiques — «государственные финансы», «государственная казна»;
charges pbliques — «государственные налоги», «налоги на содержание государства»;
ministere public (тут совсем забавная параллель для русского уха) — «прокуратура», а также — «прокурорский надзор».
Это выражение можно перевести на русский язык буквально так — «общественное министерство». То есть. так во Франции называется то. что в России Путин назвал «дубиной», которую русское «государство» (чиновство) держит в руках (интервью газете «Фигаро» в октябре 2000 года). Разница.
И, наконец, la chose publique.
Это выражение переводится и как собственно «государство» (синоним l’etat), и как «государственное дело», и как «национальный интерес», и как «общее дело» или дело «общественное». То есть, тут тот же самый смысл, что и у древних римлян с их «общим делом», потому как эта la chose publique есть прямая калька с латинского res publica («дело общее»).
Его прилагательное рublic, означающее именно «общественный», в России переводят обычно переводят «государственный». И тем самым искажают в принципе смысл этого слова.
Англичане же говорят не о том, что принадлежит «государству» («королевству») как некой чужой и полувраждебной, принуждающей к чему-то силе (как «государство» воспринимается в России). Они говорят о том, что принадлежит всем — обществу, людям, стране, Англии, Британии в целом.
А именно:
рublic office — «государственное учреждение»;
рublic officer — «государственный служащий»;
рublic ownership — «государственная собственность;
public dept — «государственный долг» (в финансовом смысле);
рublic spirit — «дух патриотизма». Так это обычно переводится в России. Но англичане называют этот самый дух, как видим, иначе — «дух общественный», что примечательно. И что куда патриотичнее (ибо «патриотизм» в России часто толкуют как преданность «власти», но не людям, не своим соотечественникам).
И, наконец, английская «публика»: the British public — «народ Великобритании» или «британское государство».
Разница.
Из интервью Немцова «Литературной газете» (№ 32-33, 2006 г.): «Я ввел в обиход понятие «олигарх» и назвал фамилии Березовского, Гусинского, Смоленского, Ходорковского и др. Написал статью "Будущее России — демократизм или олигархизм". Выступил на международной конференции».
Прежде все советские студенты «проходили» основные ленинские работы, в том числе и такое его сочинение «Империализм как высшая стадия капитализма». Судя по всему, современный «олигарх» как «научные термин» пришел именно оттуда — если судить по массовому пониманию этого «термина».
Для многих «олигарх» — это банкир, очень богатый человек. И Ленин в III главе этого сочинения говорит, действительно, о банкирах и банковском капитале, и там, действительно, есть слова «олигархия» и «олигархи».
Отсюда и эти оговорки.
Но для современного массового человека эти оговорки не важны — они ничего ему не говорят.
Отсюда этот «олигарх» применительно к новорусским банкирам и «представителям крупного бизнеса» со связями в Олигархии.
Недаром название российского фильма «Олигарх», снятый в 90-х, иностранные прокатные компании был вынуждены переводить. Иностранному зрителю оно ничего не говорило.
Потому в США этот фильм назвали «Тайкун» (Tycoon). Это американское слово японского происхождения обозначает тех, кого в России прежде называли «воротилами большого бизнеса», которые в своих делах уповают больше на свои деньги, связи и насилие, чем на какие-то «правильные» юридические процедуры.
Потому во Франции его назвали «Новый русский». Что это такое, там представляют, а какое отношение древнегреческое слово «олигарх» имеет к этому нуворишу, там не представляют.
28 июля 2000 года Немцов организовал первую встречу тех, кого он назвал «олигархами» со свежеизбранным «президентом РФ» Путиным. Тот их принял в Кремле и сразу расставил все точки над «i». Он заговорил со своими гостями, как «человек, власть имеющий», как новый хозяин говорит со своими слугами, которые при старом хозяине распустились и забыли, кто есть кто.
Они стали просить об амнистии, и не простой, а двойной — «экономической» (за экономическое преступления) и «приватизационной» (за «ошибки» при «приватизации»).
А вот насчет «приватизационной амнистии» он предложил не торопиться.
«Олигархи» поняли, что гулять на свободе они будут до тех пор, пока им это первоолигарх разрешит — во избежание какой-либо «грубости» с их стороны.
Немцов тоже понял, что со своим термином он явно промахнулся — олигархами («людьми власти») он назвал всего лишь напуганных «бизнесменов». Выйдя с этой встречи, он сказал, что «эра олигархов проходит» и пообещал придумать для них новое слово (газета «Ведомости», 31 июля 2000 года, статья «Требуется новое слово»).
На своей третьей ежегодной пресс-конференции в Кремле для мировой прессы (20 июня 2003 года) Путин доложил о своей победе над «олигархами»: «Олигарх в том смысле, в котором мы его употребляем, обычно это человек с наворованными деньгами, который и дальше продолжает разворовывать национальные богатства, используя особый доступ к органам власти и управления. Я всё делаю для того, чтобы такая ситуация в России больше никогда не повторилась».
И подчеркнул: «Сейчас не вижу людей, которые действовали бы таким образом».
Словом, как он сказал там же и тогда же, «иных олигархов уж нет, а те далече».
Победа.
Как известно, французы ведут счет своим республикам (разным формам своего общества и его самоуправления) — «первая республика», «вторая республика», «третья республика», «четвертая республика», «пятая республика».
У русских есть все основания быть, «как французы» — они могут вести счет своим Олигархиям (разным формам собственно олигархии).
То есть, первая Олигархия (ельцинская), вторая Олигархия (путинская), и т. д.
Понятно, почему первая русская Олигархия слабой, а её плутократы — сильными, очень похожими на олигархов (см. пример Березовского, сидевшего Совете безопасности, занимавшегося Чечней, операцией «Преемник» и т. п.). Ведь она была именно новорожденной — многого не знала, «училась ходить», быть не «Олигархией в себе», но «Олигархией для себя». (Училась даже самому элементарному — пользоваться кредитными карточками, не говоря уже о прочем).
Но они были именно плутократами — и те, и другие.
Поскольку первая Олигархия была слабая, то совсем немудрено, что плутократы были сильными — почти олигархами.
Это не партработник — идеологических «заморочек» у них нет. Есть практический взгляд на вещи, есть практический опыт по «рулению» бизнесом. Как-никак, а работа начальником Комитета по внешнеэкономическим связям питерской мэрии Путина многому научила.
Это люди из региональной Олигархии, а они — вполне состоявшиеся олигархи, которым опекуны и наставники не нужны. Они и сами много чего «про бизнес» рассказать могут (Достаточно послушать Путина, когда он говорит о делах Газпрома).
Поэтому эта, вторая Олигархия — совершенно другая. Настоящая, состоявшаяся, сильная.
Она есть собственно Олигархия.
Русские люди часто говорят так, когда говорят о бесчеловечности русской жизни: «И даже пожаловаться некому». Об этом речь — нет над чиновниками контроля.
А они посылает всех недовольных «на три буквы» — в суд.
Он посылает людей туда на него жаловаться, если им что-то не нравится в его действиях.
Он посылает их в суд, который «судит» по тем законам (скажем, согласно Жилищному кодексу), что сам вольный чиновник и принял для своей пользы и удобства.
Можно сказать, что это род нового русского ругательства (что циничней мата) — «идите в суд».