Вадим
Васильевич
сколько км от дагомыса до сочи
ОГЛАВЛЕНИЕ
От автора. ЧАСТЬ 2. ЧАСТЬ 3. Приложение 1. Приложение 2. Приложение 3. Приложение 4. ЧАСТЬ 6. Глава 2. Глава 3. Глава 4. Глава 5. Глава 6. Глава 7. Глава 8. Глава 9. Глава 10. Глава 11. Глава 12. Глава 13. Глава 14. Глава 15. Глава 16. Глава 17. ЧАСТЬ 7. ЧАСТЬ 8. ЧАСТЬ 10. Глава 2. Глава 3. Глава 4. Глава 5. Глава 6. Глава 7. Глава 9. Глава 10. Глава 11. Глава 12. Глава 13. Глава 14. Глава 15. Глава 16. Глава 17. ЧАСТЬ 11. Глава 3. ЧАСТЬ 12. Глава 2. Глава 3. Глава 4. Глава 5. Глава 7. Глава 9. Глава 10. От автора-3. ПРИЛОЖЕНИЯ
Часть-приложение 1. Часть-приложение 2. Часть-приложение 3. Часть-приложение 4. Часть-приложение 5. Глава-приложение 2. Глава-приложение 3. Глава-приложение 4. Глава-приложение 5. Глава-приложение 6. Глава-приложение 7. Глава-приложение 8. Глава-приложение 9.
Предисловие
Российское
общество:
ложь "общественная"
Российское государство:
ложь "государственная"
"Олигархический лифт"
Региональная Олигархия
(на примере
банка "Россия")
Центральная Олигархия
(на примере Газпрома)
"Олигархический синтез":
на кого работает Газпром
Русская Олигархия:
и это многое объясняет
Глава 1.
Почему "государство
бездействует"
Почему
"государственным" людям
в "государстве
российском" плохо.
Почему в России
такая коррупция.
Почему "безвластие"
при "беспределе власти".
Почему в России
беззаконие.
Почему Россия
похожа на Африку.
Почему Запад
смотрит на Россию
свысока.
Почему у России
нет союзников.
Почему "государство врет"
и "умалчивает"
Почему "либерализм"
стал идеологией
российских "реформ"
Почему "власть"
безответственна
Почему "приоритетные
национальные проекты"
такие
Почему такие реформы
За что наказали
Ходорковского
Почему "власть"
провинциальна
Почему
"национальную идею"
так и не нашли
Почему "власть"
боится "оранжевых
революций"
Россия: страна,
которой нет
Россия: Родина,
которой нет
Русская асоциальность:
и это многое объясняет
Глава 1.
Кто главный русский враг
Как разгадать
"загадку Путина"
Почему хорошему
человеку в России плохо.
Или "почему,
если ты такой умный,
ты такой бедный"
Почему антигерои -
"герои нашего времени".
Почему Россия -
нецивилизованная страна.
Почему русские
терпят олигархию.
Почему русские "болтают"
Почему русские
проигрывают
Почему Россия -
такая богатая,
а русские — такие бедные.
Чем русские отличаются
от других европейцев
Почему победители
живут хуже
побежденных
Почему хочется
Сталина.
Почему "бытовая
коррупция"
Почему в России такая
армия.
Почему Россия
в моральном обмороке
Почему в России
нет идеологии
Что делать
Глава 1.
Очевидность ответа
Что и как делать. Российское общество как Партия или Параллельная Россия
Исправление имен
(уточнение
и продолжение)
Кто сейчас
самый актуальный
политик России
Почему
в наличной России
всякая оппозиция
бессмысленна
Как остановить
развал России
В чем состоит
"особый путь России"
Кто истинный
герой нашего времени
Как добиться
правды и справедливости
Как добиться
перемен к лучшему.
Или ложь
"демократическая".
Приглашение
Русский массовый
человек
или ложь
"национальная"
"Великая
русская культура"
или ложь
"культурная"
«Русская
политическая
культура»
или ложь
«политическая» № 2
"Тайна"
русской "власти"
или ложь
"византийская"
ИИсправление имен
(дополнение)
Почему чиновники
не уходят в отставку
Почему чиновники
берут взятки
Почему "власть"?
Почему никто России
не хозяин
Почему немцы "стучат"
Почему русские не улыбаются
Почему Москва такая
Почему
в наличной России
честные выборы
бессмысленны
ЧАСТЬ 13.
ПАРТИЯ "РОССИЙСКОЕ ОБЩЕСТВО" В ОТСУТСТВИЕ СОБСТВЕННО РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА: ЭТО МНОГОЕ ОБЪЯСНЯЕТ И ИМЕНУЕТ
Глава 1.
Ложь «политическая» или какая политика нужна России
1.
Ответ на вопрос «Что делать?» есть ответ и на многие другие вопросы.
Так, в России спорят о том, как политика нужна России, то есть, спорят о том же — что делать, чтобы жизнь в России изменилась к лучшему. Версии «ответов» известны. И они все малоубедительны сами по себе или сама жизнь показала их негодность.
Отступ. 1. 1). «Укрепление государства»? 2). «Увеличить присутствие государства в экономике»? А собственно «государства» в экономике больше не стало — там стало только больше чиновства. (Даже если говорить только о "главных" чиновниках, то и их пример показателен. Так, в 1991 году правительство РФ состояло из 22 министров-гайдаровцев, в 2006 году оно выросло до 120 человек. Это собственно министры, начальники "агентств" и пр.).
А «государства» там как раз катастрофически не хватает, о чем говорят многие и годами посредством риторических вопросов. («Где промышленная политика государства?», «Где государственная политика поддержки малого бизнеса?», «Где государственная политика поддержки наукоемкого производства?» И т. д. и т. п.). И какая стране разница, кто будет превращать русские компании в «международные компании» — Ходорковский, «государство» в лице газпромовского Миллера или дружественные Олигархии «независимые предприниматели», вроде хозяина «Северстали» Мордашова, который (с разрешения первоолигарха) хотел передать свою компанию иностранному «Арселору» в обмен на 30 процентов его акций лично для себя?
3). «Бороться за демократию»? Потому что ничего иного в русской асоциальности она породить объективно не может. 4). Вывод?
В самом деле, что уже испытано?
Это уже сделано. Но что из этого вышло?
Только еще больший чиновничий беспредел, только еще большая независимость чиновства от своего «населения», еще большая независимость Немногих властных и имущих от Многих безвластных и неимущих (см. Жилищный кодекс, Водный кодекс и прочие законы Олигархии и т. д.).
А собственно «государства» (Республики) от укрепления чиновства не появилось и появиться не могло. Напротив. Перспектива его появления отдались еще более.
Потому что произошло укрепление Олигархии, а не «государства».
Потому что «государство» рождается иначе — не чиновниками, а Малым обществом, не слугами, а хозяевами.
Это сделано тоже. Но что из этого вышло?
Ведь собственно "государственного" (Общего) в России нет и быть не может (за отсутствием субъекта владения), потому то, что одни бесхозные чиновники отдали одному плутократу, то другие бесхозные чиновники у него отняли и взяли себе. Или передали своим плутократам.
И пользы «населению» от того больше не стало. То, что принадлежало одному временщику, стало принадлежать другими временщикам. Только и всего.
Но что из этого выйдет, даже если она увенчается успехом?
Легко догадаться. Обычно ведь «борьбу за демократию» понимают так: дать русскому массовому человеку больше свободы самовыражения — пусть он свободно выберет во «власть» тех, кого хочет.
А этот человек есть человек олигархический, человек царский — он «царя» ищет. И при бoльшей демократии, он будет делать ровно то же самое, что он делает и сейчас — будет искать себе «царя». То есть, демократия обернется тем, чем она уже и обернулась: выборным «царем», манипулируемым «населением» и, соответственно, Олигархией.
То есть, и при бoльшей демократии русский массовый человек сделает ровно то же, что ему никто и сейчас не мешает делать, что он сейчас и делает. Он будет любить Путина (Пупкина и т. п.), будет просить его на «царство» — на третий «президентский» срок, будет слать в его адрес соответствующие петиции.
И т. д. и т. п.
Ответа, что всё-таки делать, в наборе всем известных решений просто нет. Что многие если не понимают, то чувствуют. Как написал один читатель в редакцию «Литературной газеты», сейчас человеку «не за что даже «зацепиться» (прим. 1).
Тем более, не привлекает людей та «политика», которую предлагают наличные в России «политические партии». Тем более, что они собственно партиями не являются — в асоциальной среде такие партии («как в Англии») невозможны объективно.
А ответ на вопрос «Какая политика нужна России?» логично вытекает из другого ответа — ответа на вопрос «Что делать?».
И, если кратко, то этот ответ таков: России нужна «политика Малого общества».
То есть, нужна работа по его созданию.
Или другой ответ на тот вопрос (другой по форме, но тождественный первому по своей сути): России нужна собственно политика.
Именно: одно равно другому, политика Малого общества и собственно политика есть одно и то же.
А то, что в России привычно называется политикой, политикой вовсе не является.
Политики в России нет, как нет и политиков — ни слева, ни справа, ни «вверху», ни «внизу».
Их буквально нет.
И все разговоры с серьезным видом о «политике в России» суть объективная ложь — ложь «политическая». Именно.
2.
В самом деле, что в России называют «политикой»?
Политикой в России называют дела чиновников («политика государства»), их заботу о сохранении своей власти и укреплении её, отношения между чиновниками, разговоры о них и их делах. А также называют таким образом слова и дела тех, кто чиновником не является, но очень хочет им стать — хочет стать «властью».
Словом, «политика» в России — это дела чиновников и кандидатов в чиновники.
Вот и вся русская «политика».
Наличная русская «политика» — это, если кратко, чиновничья деятельность.
Это дела чиновников и кандидатов в них — дела «слуг» («менеджеров» и т. п.). То есть, фигурально говоря, это есть «политика слуг», если продолжать тут пользоваться (условно, конечно) самим этим словом — «политика».
«Политика слуг». Это — политика?
Это вовсе не политика.
Это только то, что и может быть там, где нет ни общества, ни «государства» (Республики), а есть только территория, только «население» и только «чиновство».
Причем тут политика?
Вовсе не причем. Политика — это другое.
Политика — это забота о создании общества, об его развитии и его совершенствовании.
Политика — это постоянная забота об его интересах.
Политика, если кратко и просто, это буквально общественная деятельность.
Это дело хозяев своей страны, реализующих своё хозяйское на неё право.
Это дело тех, кто делает общество в своей стране.
Само это его делание и есть собственно политика.
Разница между тем, что называют в России политикой, очевидна.
Одно дело — чиновничья деятельность, другое — общественная.
Разница.
Так получается и по здравому смыслу, и «по жизни» (той, где политика есть), и по книжкам, и по мысли тех, кто собственно политику и «придумал».
Действительно, что такое «политика» в переводе с древнегреческого?
Это прилагательное, которое можно перевести и как «полисная», и как «общественная».
Так называется известная книга Аристотеля — «Политика» (то есть, «Полисная» — Полисная книга). Это книга о том, как обустраивать афинское общество, афинский «полис». Это книга буквально об общественной деятельности.
Политика для древних греков — это создание достойных условий для человека.
А он, по тому же Аристотелю, есть «животное полисное» или, по другому переводу, «политическое», или «общественное», или «социальное». И всё это («полисное», «политическое», «общественное», «социальное») тут одно и то же. Значит, само главное из всех этих условий — это социальность, это общество. Вот этим собственно политика и занимается — она создает общество (социальность), она преодолевает асоциальность, «борется» с нею.
В этом суть и назначение собственно политики, как об этом и писал Аристотель.
А сделать и благоустроить общество без общения между его членами никак невозможно (недаром это слова одного корня) — надо же говорить, договариваться о правилах, о взаимодействии, и т. д.
Поэтому политика для греков — это общество и общение, где первое рождается из второго.
Об этом тоже Аристотель писал в этой книге.
Что тут первично?
Понятно, что общение — оно рождает общество.
Отсюда ответ на вопрос, что такое собственно политика или «настоящая» политика, или «правильная» политика (всё это — одно и то же).
Политика — это общение людей с целью создания общества, его развития и укрепления и защиты.
Это и есть политика.
Никакой иной политики, достойной этого имени, нет и быть не может.
А забота о власти-властвовании-владении и есть забота о власти. Так её и надо называть.
Дела беспризорных чиновников суть дела беспризорных чиновников. Так их и надо называть.
А с собственно политикой всё это путать не стоит. Это — разные вещи.
Смешивать одно с другим — значит, объективно лгать.
3.
Поэтому что такое работа по созданию Малого общества России?
Это именно политика и есть — то самое общение людей с целью создания общества, его развития и укрепления и защиты.
Одно равно другому. Это и есть настоящая политика.
Эта, настоящая политика России и нужна. Всё тут очевидно.
Всё остальное — пустое.
Всё остальное — не решение главной, Социальной проблемы. В чем легко убедиться от противного, если задаться простым вопросом: «Если не политика, то — что?» (прим. 2).
Ответ тут тоже будет очевидным.
4.
Истинность собственно политики и её нужность России можно проверить и иначе.
Как говорят люди о той, «правильной» политике — той, которой еще пока нет в их представлении (что делать конкретно), но критерии которой в этом представлении уже есть (каким требованиям эта политика должна отвечать)?
Они называют прежде всего три главных требования к ней — три главных её критерия.
Первый критерий: Личное не должно противоречить Общему (общественному).
То есть, то, что выгодно стране в целом, то должно быть выгодно и человеку (тому, понятно, кто хочет добра и себе, и своей стране). И наоборот.
Второй критерий: Средства не должны противоречить Цели.
Вот не должно быть этого, как принято говорить, «извечного противоречия», которое, как, опять же, принято говорить, «всегда было свойственно всякой политике».
И тут есть пожелание. Желательно также, чтобы они не только не противоречили друг другу (этого мало), но и совпадали друг с другом. И совсем идеально будет, если они станут буквально одним и тем же.
И третий критерий-пожелание — "по срокам".
Желательно, чтобы эта польза и стране (Общее), и человеку (Личное) была не завтра, а здесь и сейчас — немедленно и сразу.
И чтобы и совпадали они также — здесь и сейчас.
И та же история с Целью.
Желательно, чтобы эта Цель реализовывалась здесь и сейчас, чтобы можно было сегодня видеть реальное движение к ней.
В самом деле, почему надо чего-то ждать?
Таковы эти критерии.
Отвечает ли собственно политика или «политика собирания Малого общества» (это одно и то же) этим критериям?
Конечно, отвечает.
Отвечает потому, что это есть собственно политика. А значит, это и правильная политика.
Потому что собственно политика может быть только одна, правильная политика может быть только одна (не может быть двух правильных ответов на один вопрос), потому что собственно политика и правильная политика не совпадать не могут. Это есть одно и то же.
В самом деле, Личное должно совпадать с Общим?
Здесь это и происходит.
Социальный человек решает в Малом обществе свои проблемы, самореализуется. И это есть Личное.
И он, естественно, заинтересован в том, чтобы его Общество росло и крепло. Ясно, почему. Чем больше оно будет, чем больше и разнообразнее будут его возможности (возможности членов Общества), тем больше возможностей у этого человека для решения своих проблем. Взаимодействуя ради Личного интереса со своими товарищами по Обществу, он это Общество и укрепляет, и развивает.
И тем самым социальный человек (собственно политик) решает Главную проблему своей страны — Социальную проблему. Он, тем самым, создает в России социальность — общество. Потому что всякое общество — это прежде всего его ядро, это Малое общество. И это уже есть Общее.
Что получается?
Получается, что Личное и Общее тут не просто совпадают — это буквально одно и тоже.
Личное равно Общему, Общее — Личному.
Далее. Цель должно совпадать со Средством?
Здесь это и происходит.
Цель тут равна Средству. Ведь какая тут Цель — общество?
Эту задачу и решает создание Малого общества — здесь и сейчас. Одно равно другому.
И со «сроками» тут тоже всё в порядке — все проблемы решаются здесь и сейчас, никто «светлого будущего» не ждет. Так решаются и объективно личные проблемы членов Общества, так решается объективно Общая проблема.
Потому что Малое общество делается здесь и сейчас. То есть?
То есть, Цель совпадает со Средством — здесь и сейчас.
Как видим, главные критерии правильной политики соблюдены. Что логично и естественно. Потому что правильная политика» есть собственно политика.
А она таким критериям просто не может не отвечать.
Потому и отвечает.
5.
Конечно, есть и другие критерии правильной политики.
И собственно политика им, конечно, тоже полностью отвечает — не может не отвечать.
Отвечает им, соответственно, и «политика Малого общества» — не может им не отвечать. Потому что тут одно равно другому.
Какие эти критерии?
1). Например, такой, который практически общепризнан.
То есть, правильная политика должна не отрицать огульно прошлое, но «брать из него всё лучшее, что там было»?
Конечно. И именно это здесь и происходит.
Чтобы было хорошее в нашем советском прошлом?
То, что всем и нравится. Хотя люди не знают, как точно «это» назвать. И потому они называют «это» по разному, путая при этом и самих себя и своих собеседников («порядок», «уверенность в завтрашнем дне», «социализм» и т. д. и т. п.).
Но нравится людям не «коммунизм» и его какие-то атрибуты — не красный цвет своего прошлого, а цвет именно телесный — человеческий. Им нравится в своем советском прошлом то, что там было, то, чего нет сейчас, — социальность.
Именно: не социализм (не было его), а социальность (она была, партийная, но была — была такая, какая только и могла тогда быть).
Вот о ней люди сейчас и сожалеют, хотя и не называют её по имени — за его незнанием.
Отступ. 2. Но люди слова такого они не знают, и чувств своих адекватно выразить не могут — «улица корчится безъязыкая». Но это то самый, классический случай, когда Тютчев прав — «слово изреченное есть ложь».
Именно.
Люди, обращаясь в своё прошлое, жалеют не о «социализме» — о социальности.
Люди, когда говорят «раньше было лучше», хотят вовсе не «социализма» или «советской власти», которой тоже никогда не было. Люди хотят социальности.
Потому они «своими» — теми, которые им известны, привычны, которые летают в воздухе, которыми говорят другие люди.
Они говорят «раньше», «при советской власти», «при Сталине» и т. п. и т. д.
Конечно, ложь.
Речь идет о социальности и только о ней.
Это её называют так, как могут — «раньше была порядок», «раньше была уверенность в завтрашнем дне» и т. п.
Это не «раньше». Это — социальность.
Вот это хорошее политика Малого общества из прошлого и берет.
То есть, она берет из прошлого тот способ социализации России, который работал, который в ней сейчас единственно возможен — Партийный способ, когда «объединяются» те, кто может и хочет соединиться в своем Обществе, когда это Общество организуется так, как в русской асоциальности оно только и может быть организовано — как общественная организация.
2). Какой еще критерий может быть?
Правильная политика должна использовать то хорошее, что есть сейчас?
Это она и делает — она использует практику малой социальности, которая существует у русских людей, благодаря которой они и выживают (кто выживает).
Это их взаимодействие в малом круге их личного общения. Политика Малого общества берет эту практику как матрицу и строит на основе этой матрицы Малое общество — сознательно расширяя круг этого взаимодействия, сознательно расширяя круг общения тех, кто стал членом этого Малого общества.
Раньше был стихийно сложившийся круг знакомых, теперь — цело Общество.
Суть — та же, масштаб — совсем другой.
3). Правильная политика не должна противоречить тому лучшему, что сказали-написали лучшие люди России — тому, о чем они мечтали?
Она ни в коем случае этому и не противоречит.
Напротив, она реализует то, что эти люди говорили и писали. Ибо писали и говорили они о социальности же, хотя и называли её по-разному — по-своему (прим. 3).
4). Правильная политики не должна быть кабинетной выдумкой, отвлеченной, тем более, заемной теорией?
Ею она и не является — всё взято прямо из русской жизни.
И т. д. и т. п.
Можно поискать и прочие критерии, можно приложить их к политике Малого общества (собственно политике) — проверить её ими. Но результат будет тот же. Противоречий не будет.
Отступ. 3. КТО В РОССИИ НАСТОЯЩИЙ ПОЛИТИК А ответ тут совсем простой. То есть, политик — это тот, кто решает главную русскую проблему. Все прочие, кто так себя не называет, не политики — самозванцы. Что логично, ибо всякое Смутное время на Руси есть время самозванцев. Что сейчас и происходит: освободившиеся от всякого контроля чиновники называют себя и «государством», и «политиками». Слуги именуют себя хозяевами.
Собственно политика отвечает не только на вопрос «Что делать?», но и на многие другие.
Например, она отвечает на вопрос, кто в России является собственно политиком — кого им считать можно.
Ясно, что это не тот, кто властвует — властвовать может и лидер криминальной группировки.
Ясно, что это не чиновник или кандидат в чиновники — чиновник есть чиновник.
Ясно, что все прочие толкования слова «политик», привычные в России, тут тоже не подходят.
Собственно политик есть тот, кто делает собственно политику.
То есть, политик — это социальный человек, которое делает и развивает Малое Общество России. То есть, члены этого общества суть единственные собственно политики в России.
Что это, как не самозванство?
Тот, кто эту главную проблему страны не решает, есть кто угодно (шоумен, чиновник, ходатай по делам обиженных, жалобщик на «власть или её «ругатель»), но только не политик.
Он — именно самозванец.
*
ПРИМЕЧАНИЯ Позже та же газета опубликовала читательский отклик на эту статью (№ 13, 2006 г.), названный так — «Пора звать священника». Читатель газеты Владимир Диклов («бывший учитель, г. Миллерово, Ростовской обл.») пишет, что ответ на эту дилемму может быть только такой. Просто потому, что врача нет — и нет потому никакой дилеммы, нет выбора.
Автор письма в редакцию пишет, что «призывая (кого?) немедленно исправлять положение в стране, автор фактически обращается в пустоту. Никто и ничего делать не собирается. Так что Россия обречена. Это даже зарубежные объективные аналитики понимают (тот же Д. Росс)».
Далее бывший учитель цитирует Киву: «…Допустим, что наши властные либералы откажутся от обслуживания интересов класса богатых…». И его ж комментирует: «И допускать нечего — не бывать этому ни за что и никогда!». И поясняет: «Вручая одному Абрамовичу 13 млрд. долларов (в два с лишним раза больше, чем на общенациональные проекты), наша власть чьи интересы выражала? Ведь это же наши, народные денежки».
И далее: «Почему наша власть не понимает?.. Почему то да почему это?..». На все эти вопросы сегодня возможен только один истинно русский ответ — «по кочану!». Я тоже часто задавался таким вопросами и наконец сделал вывод, что кто-то из властной элиты действительно не понимает, что происходит, в силу своего интеллекта, но большинство их действуют осознанно в угоду своим личным корыстным интересам. Кто будет «восстанавливать социальную справедливость», кто нанесет «сокрушительный удар по коррупции и преступности»? Прим. 2. Только искать ничего не надо — очки на лбу, рукавицы за поясом. 1). «Быть в оппозиции», «крепить оппозицию», «создавать новую оппозиционную силу» и т. д. и т. п.? Какая «оппозиция», когда нет «позиции»? А в России — какая партия правит? Но положим. 2). «Выборы»? А если говорить в частности, конкретно, исходя из реальности? И недаром массовый русский человек, прекрасно это чувствуя (даром, что «нутром», даром, что подсознательно), сделал выборы инструментом своего давления на эти олигархии (за неимением прочих инструментов, кроме мазохистских, самых крайних — голодовок и перекрытия дорог): не дадите горячую воду в наш поселок, мы на «ваши выборы не пойдем». 3). «Бороться против власти»? Это представляется полным смысла только молодым (и глупым, соответственно) «радикалам». Решения тут нет, потому что эти «радикалы» поставить у власти свою «власть», своё правительство не могут — они суть всего лишь демонстранты, протестанты, участники хэппенингов разного рода. Пример тому — сам Лимонов, «главный русский радикал» (как считается). Он «радикально» ищет другого, «доброго царя». 4). «Надеяться на приход хорошего царя»? Да, все хотят твердой почвы под ногами. Но Путин может сколько угодно «строить» своих чиновников, всяко-разно жучить их — сколько-де мы будем (вы будете) «сопли жевать». Они могут сколь угодно кивать испуганно головами и что-то прилежно в блокноты записывать. Но от этого регулярно показываемого по ТВ спектакля (суровый царь, что «за народ», что «за державу», сурово жучит бояр недотепистых, которые и шага без него ступить не умеют), не изменится в России ровным счетом ничего. 5). «Бороться за власть»? А если такая Сила есть, как какая разница, кто сидит на кресле чиновника? 6). «Бороться за демократию»? Потому что меньшинство правит всегда, а если нет меньшинства лучших (Партии-Малого Общества), то буде править меньшинство-Олигархия. 7). Тогда что остается — бороться за власть «хорошего меньшинства»? Потому что — что такое эта, «чистая демократия»? Это всё отвлеченные рассуждения. Так, тогда они с упоением читали роман Даниила Гранина «Зубр» о советском ученом-генетике и Николае Тимофееве-Ресовском, читали и черпали оттуда свои аргументы. Вот, мол, как «советская власть» генетику уничтожала, вот, как поступали тогда с лучшим людьми страны, и т. д. и т. п. Всё так, конечно, и было. В своем время он надиктовал свои воспоминания на магнитофон, и в 1995 году они были изданы в России. Там, в частности, он отчасти рассказал о том, что, по его мнению, будет, когда выборная демократия в России станет фактом. 2. Прим. 3. Например, разве Лев Толстой думал не о том же — не о соединении лучших людей в их социальности? Понятно, что это слишком просто. Например, разве Достоевский, который столько толковал о «почве» и прочем, не мечтал в то же время об «европейскости», что есть, социальность? Например, разве Есенин и Блок не хотели того же — социальности (пусть и именуя её по своему, сугубо поэтически)? И всё уж не моё, а наше, Это отчасти объясняет тот странный «парадокс», который обычно смущает современных русских интеллигентов: как мог певец Прекрасной Дамы принять эту революцию? Например, разве публицист Иван Ильин писал и думал не о социальности? И далее: И еще далее: Например, разве писатель Василий Розанов хотел не того же? Так, в книге «Опавшие листья» («второго короб») он пишет: Эта розановская мысль показалась уже сегодняшнему автору, Дмитрию Галковскому, настолько актуальной, что он предлагает «учить» её, как дети учат таблицу умножения. Он пишет в своем «Бесконечном тупике», что этот розановский текст «надо бы русским на обложках тетрадей печатать вместо таблицы умножения и дурацких «уставов». Как вкладыш к студенческим билетам распространять».
Например, религиозные люди могут и Серафима Саровского вспомнить. И т. д. и т. п.
Прим. 1.
В начале 2006 года "Литературная газета" опубликовала статью профессора А. Кивы о современном положении дел в России. Там они писало, что это положение таково, что уже и не знаешь, что делать в России и с Россией, этим (если перефразировать известное выражение) «больным человеком Евразии» — лечить его или пора его уже соборовать, готовить к отпеванию. Статья так называлась — «Врача звать или священника?» (№ 4, 2006 г.).
Хотелось бы спасти свою страну, но как? Ведь не за что даже «зацепиться».
Конец цитаты.
1.
Всё остальное, чем люди занимаются под видом «политики», — это пустое.
Потому что нерешена Главная проблема, а без этого — всякие иные «решения» суть пустота, обман и морок, танцы на отсутствующей палубе. Тут можно и Ленина вспомнить: «Кто берется за частные вопросы без предварительного решения общих, тот неминуемо будет на каждом шагу бессознательно для себя «натыкаться» на эти общие вопросы». Тот самый случай.
И недаром многие эту пустоту прекрасно чувствуют (пусть не понимают её причин), но «чувствует нутром», что все известные «решения» — не работают. Потому они начинают говорить о «новой парадигме» российской политики и прочем. Эту парадигму он хотя и не видят, но говоря о необходимости её «поиска». И это тоже показательно.
Надо делать просто политику — просто политику. Всё новое есть хорошо забытое старое. Это и есть та самая «новая парадигма», которую ищут.
Она верна хотя бы потому, что она — одна. А никакой другой нет и быть не может.
В самом деле, если не политика, то — что?
Но это в асоциальной, безобщественной России именно и буквально бессмысленно.
Оппозиция — это привилегия, привилегия страны, где есть общество, где есть «государство» (Республика), где есть политика, где есть партии.
Оппозиция, как и коррупция, есть признак благоустроенного общества. Как ржавчина обнаруживает наличие металла, так и оппозиция обнаруживает наличие и общества, и Республики.
Оппозиция, скажем, есть в Англии. Там она возможна: там правит то одна партия, то другая, бывшая прежде оппозиционной — «позицию» сменяет оппозиция.
Никакая. Это прежде правили коммунисты, КПСС. Сейчас у власти нет никакой партии. Сейчас правят только чиновники во главе с «высшими чиновником».
Государством (страной) правит «государство» (как себя называют чиновники, узурпировавшие имя нарицательное своей страны).
Так о какой «оппозиции» речь?
Положим, что эта оппозиция добилась успеха, какой бы она ни была — «красной» ли, «оранжевой» ли, «либерально-демократической» ли, и т. д. Что это будет означать?
Только одно. Одни чиновники заменили других, одна «орда» сменила «другую». И что изменилось в принципе?
Ровным счетом ничего.
По-прежнему осталось «население».
По-прежнему остались чиновники — вольные, независимые и бесхозные.
По-прежнему правит Россией эта суверенная чиновная «орда».
А общества, Республики, страны и Родины как не было, так и нет.
Это есть не решение Главной проблемы. Это есть отказ от её решения.
Но что это?
Это способ, посредством которого — теоретически, конечно, теоретически — оппозиция приходит к власти. А какой в этом смысл в наличной России?
См. выше — никакого. «Выборы» — бессмысленны.
Это если говорить «вообще».
Что такое есть выборы в асоциальной стране, выборы, которые проводят олигархии — центральная и местная (а более проводить их некому)?
У них может быть только одно назначение, только один реальный смысл — узаконить власть Олигархии, легитимизировать её, помазав её демократическим «мирром».
Выборы при олигархическом строе — это инструмент олигархического правления. Что логично. Ничем иным он быть не могут.
Выборы тут — сугубо олигархическое мероприятие, проводимое в интересах олигархий, центральной и местной.
Люди если не понимают, то чувствуют, что «эти выборы» объективно нужны не им, не их это праздник — эти выборы нужны олигархиям (центральной и местным), это их «свадьба». И потому массовый человек грозит испортить этот праздник своим на него неприходом, отказом от выполнения обряда голосования.
Это — не решение главной русской проблемы.
Бессмысленно.
Но как раз радикального решения, решения в корне тут и нет вовсе.
Есть только юношески эмоциональная реакция, рефлекс «населенческий», желание жить под другой «властью» (неясно, какой, но другой — может, она будет лучше).
Так раньше русские люди желали неких перемен в Орде — авось, будет жизнь лучше («Авось, переменит Бог Орду» и т. д.). Притом, что понятно — что Русью будет править именно Орда, только другая, «добрая».
Всё, что они могут, это только раскачивать лодку — добиваться того, чтобы некие перемены во власти случились сами, чтобы она сама как-то решила вопрос, сама выдвинула на первые роли других, «лучших» людей (как Ельцин, который проделал нечто подобное с Путиным — ко всеобщей радости), чтобы пришел другой, «добрый царь».
Мышление «радикалов» не социально — асоциально. Ибо они суть «царисты», значит, олигархисты — олигархические люди (одно равно другому).
Так, в своей «смелой» и «антипутинской» книжке под названием «Лимонов против Путина» он пишет: «России нужен добрый президент, кто людям в холода на обочине Садового кольца сам будет ватные пальто раздавать, к народу придет домой сам и поговорит по душам, и денег даст, своих». И т. д.
Это — не решение Главной проблемы. Это есть её увековечивание.
Так обычно русский массовый человек и поступает.
Он надеется, что или этот царь одумается, или другой, им назначенный, получше будет.
Но какой в этом смысл?
Сегодня один царь, завтра — другой. Один зачеркивает то, что написал другой. Третий пишет нечто своё, поверх зачеркнутого — пишет на России, как чистой табличке.
Но что это меняет в причине, как это меняет русскую жизнь в её основах?
Но что может быть зыбче, ненадежнее, чем зависимость от одного–единственного человека?
Тем более, что Царский принцип в России уже не работает и работать не может. Кончился он — изжил себя еще в 17-м году.
И вся слабость этой «власти» в том и состоит, что она пытается работать по неработающему принципу.
Муха может сколько угодно жужжать в своей паутине, но оттуда ей не выбраться. Так и тут.
Только эту паутину сплела сама эта муха, одно тут часть другого. Олигархия может имитировать «государство», но быть им на деле — она не может.
Надеяться тут не на что.
«Царь»-имитатор Царя есть знак не Силы, но воплощение русской слабости, знак её и символом.
Не говоря уж о том, что Главную русскую проблему он решить не может по определению. Один человек стать Обществом не может. И, Республикой, соответственно.
Это не решение главной русской проблемы.
Бессмысленно в любом случае — как эту власть ни толкуй.
Аргументы тут те же самые, что и там, где речь идет о «борьбе с властью».
Ну, представим, что все старые чиновники заменены, пришли на их место новые — «борьба за власть» увенчалась победой. Положим. «Революция» победила. Прямо как на Украине «майданной».
Но кто будет контролировать этих, новых?
Это может делать только Партия (Малое общество), а её — нет.
Так в чем смысл этой замены шила на мыло? Новые б чиновники быстро станут «старыми».
Это — не решение главной русской проблемы.
Это вопрос уже технический, малозначащий решаемый технически же. И вопрос о «борьбе за власть» решается так же, технически-автоматически.
Тут же всё просто и очевидно. Если посреди русской асоциальности появилась Социальная Сила (Партия-Малое общество), то она уже в силу своего наличия, де-факто становится властью — властью, которую никто оспорить не сможет.
Тоже совершенно бессмысленное занятие.
Потому что если не говорить о демократии как процедуре (с которой и так всё ясно), даже если толковать это слово в самом лучшем его смысле, как народовластие, как уважение воли и настроений (и менталитета) большинства («народа», то есть), то эта «борьба» будет означать только одно. А именно: это будет борьбы за право большинства быть объектом манипуляций со стороны меньшинства, и меньшинства олигархического.
И ясно, почему.
Природа пустоты не терпит.
Еще более бессмысленное занятие. Зачем бороться?
Надо просто собрать Партию-Малое общество. А когда она станет фактом, она так же, де-факто, станет и властью. По вполне понятной логике.
И это будет власть именно лучших — социальных людей, тех, кто смог составит Общество.
И это будет нечто куда лучшее, нежели буквальная, идеальная демократия как «власть народа», то есть, большинства. Даже если бы эта власть большинства, вопреки реальности (а власть всегда принадлежит меньшинству), даже если бы «в порядке чуда» стала фактом.
Вспомним Аристотеля: «Демократия есть правление неимущего большинства ради собственного блага».
Можно вспомнить и его рассуждения о демократии и аристократии («правлении лучших») — что лучше.
Можно вспомнить одного из великих «семи великих мудрецов» древней Греции Бианта (известного в России по фразе-каламбуру «Всё моё ношу со мною») с его менее известными речениями (но от того не менее точными), а именно: «Худших всегда больше» и «Большинство — зло».
Можно вспомнить и Гёте, говорившего, что «нет ничего отвратительнее большинства».
Можно вспомнить и Вольтера с его фразой о том, что «идеальная демократия — это диктатура черни».
Не говоря уж об Ортеге-и-Гассете, который в своих работах «Восстание масс» и «Бесхребетная Испания» описал эту диктатуру и следствия её во все логических деталях и взаимосвязях.
И т. д. и т. п.
Но так получается и на практике, судить о которой может теперь каждый. Именно теперь, «в демократическое время» (как это «теперь» сейчас называют), когда оказались правы в своих пророчествах даже те, кого в «перестроечное» время русские интеллигенты-читатели «Огонька» сделали едва не символом своей «борьбы за демократию».
Но это вовсе не значит, что демократия в её русско-интеллигентском понимании лучше этих нелепостей. А о том, что будет, когда такая, догматическая и «народолюбивая» демократия победит, хорошо сказал сам этот «зубр», сам Тимофеев-Ресовский.
А именно: «Вот всякая эта молодежь прогрессивная, которая гудит, все требует демократии, того, сего. Спаси, Господи, и помилуй! Вы представляете, что у нас будет, если у нас вдруг демократия появится. Действительно, народные массы... им будет дана возможность на самоуправство. Ведь это же будет засилье самых подонков демократических! Это черт знает что! Хуже сталинского режима. Прикончат, какие бы то ни было разумные способы хозяйствования, разграбят все, что можно, а потом распродадут Россию по частям. В колонию превратят. Да что щенки эти! Вы читали это знаменитое письмо академика Сахарова? Почитайте. Оно по Москве ходит. Я читал. Такая наивная чушь, вообще-то говоря. Какая-то устарелая технократия предлагается — всё это из лучших побуждений, конечно, но создается ощущение, что человек не знает, что делается в мире, в политике, в экономике».
Вывод?
Очевиден.
Всё, что привычно называется в России «политикой», политикой не является. И потому не работает — решению проблем страны не служит.
Напротив, служит их усугублению и увековечиванию.
Всё это — именно пустое. А пустоту пустотой не лечат.
Говоря о «лучших люди России», можно ограничиться хотя бы теми, кого привычно и обычно в этой связи вспоминают. Это, помимо прочих, деятели литературы — писатели-публицисты.
И только их пример достаточно показателен.
Именно об этом.
Так, Пьер Безухов в его романе «Война и мир» делится с Наташей Ростовой своим открытием (то есть, открытием, конечно, самого Толстого). Он полагает, что нашел способ преодолеть известные ему несовершенства в русской жизни. Он говорит: «…Все мысли, которые имеют огромные последствия, — всегда просты. Вся моя мысль в том, что ежели люди порочные связаны между собой и составляют силу, то людям честным надо сделать только то же самое. Ведь как просто».
Это, скорее, лишь образ. Людям мало быть честными, чтобы соединиться между собою — это могут сделать только люди социальные. Понятно, что честность тут не главное, главное — социальность, но направления мысли тут то же самое и бесспорное.
Тем более, что одно другому тут не противоречит, напротив, социальность прямо включает в себя и честность. Социальность тут более обширное понятие, чем просто честность.
Именно об этом он и говорил.
И выражал он свою мечту словами, звучащими очень актуально. Еще тогда, в те годы, он говорил о том, что Европа превращается в «кладбище», многое из её наследия умирает (что современность и показывает). Но, говорил он же, есть то главное, которое можно и должно перенести на русскую же почву. Это главное он называет «священным камнями Европы». Эта та самая социальность, та самая цивилизованность, которые суть одно и то же.
Так, Версилов в его романе «Подросток» говорит: «Русскому Европа так же драгоценна, как Россия; каждый камень в ней мил и дорог. Европа так же точно была Отечеством нашим, как и Россия... О, русским дороги эти старые чужие камни, эти чудеса старого божьего мира, эти осколки святых чудес; и даже это нам дороже, чем им самим!».
Так, Блок в своем дневнике записывает 4 января 1918 года то важное, что запомнилось ему из сказанного Есениным, что нашло отклик и в блоковой душе: «О чем вчера говорил Есенин (у меня)». И среди прочего: «Щит между людьми. Революция должна снять эти щиты». И в тоже дневнике позднее (март 1918 ода) он записывает уже собственную мысль, но о том же: «Революция — это: я — не один, а мы».
И эту же мысль он выражает в стихотворной форме:
И с миром утвердилась связь.
А вот так и мог. И мог только так.
Потому что искал он в революции именно это. И думал, что нашел.
Именно о ней он и говорит в своей статье «Социальность или социализм?», где предлагает своему читателю не путать её с модным тогда «социализмом». Там он пишет: «Социальность» — это живая справедливость и живое братство людей; и потому всякое установление, всякий порядок, всякий закон, от которых жизнь становится справедливее и братство крепнет, — «социальны».
«Понятно, что первое условие «социальности» — это бережное отношение к человеческой личности: к ее достоинству, к ее свободе. Порабощение и унижение человека исключает «социальность», ибо социальность есть состояние духа и порядок духовной жизни; говорить о социальности, унижая человека, делая его рабом — нелепо и лицемерно. Сытые холопы остаются холопами; роскошно одетые и в комфорте живущие рабы не перестают быть рабами и становятся тупыми, развратными и самодовольными рабами. Режим угроз, страха, доносов, шпионажа, лести и лжи никогда не будет социален, несмотря ни на какую возможную «сытость». Человеку нужны, прежде всего,– достоинство и свобода; свобода убеждений, веры, инициативы, труда и творчества. Только достойный и свободный человек может осуществить живую справедливость и живое братство. Рабы и тираны всегда будут хотеть другого и проводить в жизнь обратное».
«Итак, «социальность» есть цель и задача государственного строя, создаваемого по слову Аристотеля, «ради прекрасной жизни».
Он видел, что нет у русских не то что политической, но и бытовой социальности, говорил, что надо русским ей учиться — хотя бы, для начала, на самом бытовом уровне.
«Дочь курсистка. У нее подруги. Разговоры, шепоты, надежды… Мы «будем то–то», мы «этого ни за что не будем»… «Согласимся»… «Не согласимся»…
Все — перед ледяной прорубью, и никто им этого не скажет: «Едва вы выйдете за волшебный круг Курсов, получив в руки бумажку «об окончании», — как не встретите никого, ни одной руки, ни одного лица, ни одного учреждения, службы, где бы отворилась дверь и вам сказали: «Ты нам нужна».
И этот ледяной холод — «никому не нужно» — заморозит ваc и, может быть, убьет многих […]. Отчего вы теперь же, на «Курсах», не союзитесь, не обдумываете, не заготовляете службы, работы? У евреев всё как–то «выходит»: «родственники» и «пока подежурь в лавочке». «Поучи» бесчисленных детей. У русских — ничего. Ни лавки. Ни родных. Ни детей. Кроме отвлеченного «поступить бы на службу». На что услышишь роковое «нет вакансий».
Конец цитаты.
Разве его известное «Спасись сам, и вокруг тебя спасутся тысячи» — не о том же самом?
Тот самый случай. Человек в Малом обществе «спасается» сам — решает своим проблемы, и в то же время и другим подает и пример, и в то же время и тем самым главную проблему своей страны решает.
Например, разве Пушкин, наконец, не актуален, не созвучен идее Малого общества — общества просто, идее его «ограждения» от стихии асоциальности?
И созвучен, и актуален. Более, чем кто-либо. На то он и есть «наше всё» (подробнее см. Часть 13, глава 2. Кто сейчас самый актуальный политик).