Серов Вадим Васильевич |
||
| ||
ОГЛАВЛЕНИЕ От автора. ЧАСТЬ 2. ЧАСТЬ 3. Приложение 1. Приложение 2. Приложение 3. ЧАСТЬ 6. Глава 2. Глава 3. Глава 4. Глава 5. Глава 6. Глава 7. Глава 8. Глава 9. Глава 10. Глава 11. Глава 12. Глава 13. Глава 14. Глава 15. Глава 16. Глава 17. ЧАСТЬ 7. ЧАСТЬ 8. ЧАСТЬ 10. Глава 2. Глава 3. Глава 4. Глава 5. Глава 6. Глава 7. Глава 9. Глава 10. Глава 11. Глава 12. Глава 13. Глава 14. Глава 15. Глава 16. Глава 17. ЧАСТЬ 11. Глава 3. ЧАСТЬ 12. Глава 2. Глава 3. Глава 4. Глава 5. Глава 7. Глава 9. Глава 10. От автора-3. ПРИЛОЖЕНИЯ
Часть-приложение 1. Часть-приложение 2. Часть-приложение 3. Часть-приложение 4. Часть-приложение 5. Глава-приложение 2. Глава-приложение 3. Глава-приложение 4. Глава-приложение 5. Глава-приложение 6. Глава-приложение 7. Глава-приложение 8. Глава-приложение 9. |
ЧАСТЬ 6.
Глава 5. 1. И эта оговорка «той, которую ищут» тут важна. Потому что законность бывает разная. Ведь никто не скажет, что в современной России нет законов, судов, и их решений. Это всё есть. И человека, укравшего курицу, как правило, наказывают. Именно потому, что законность бывает разная. Есть законность, существующая в государстве-республике. Есть другая законность, существующая при олигархии. Отступ. 1. Олигархическая законность не есть инструмент справедливости. (Справедливость — явление социальное, оно живет только в социальности). Поэтому в этой законности есть «общечеловеческие» нормы (похитителя курицы наказывают) — элементарный порядок в стране нужен всем, в том числе и Олигархии. Потому эта законность во многом похожа на социальную законность. А в принципе она отличается от социальной законности. То есть, если пешехода собьет человек из «населения», то Олигархия его накажет — по закону. А если это сделает член этой Олигархии, то он, понятно, наказания избежит — тоже по закону. Просто в последнем случае он будет «правильно» интерпретирован. Отступ. 2. Всё просто: законы устанавливает тот, кто может это делать. Поэтому законность в России — олигархическая. А эта законность равна беззаконию. Подобно тому, как государство-республика есть синоним законности (неправовым оно быть не может в принципе), так и олигархия есть синоним беззакония (правовой олигархия быть не может в принципе). Что очевидно (прим. 3). Это удивление равно нежеланию видеть очевидное. Отступ. 3. Но эти «депутаты» могут принимать лишь те законы, которые они и принимают, ибо собственно депутатами они объективно не являются и быть депутатами они объективно же не могут. * ПРИМЕЧАНИЯ Дело в том, что «население» не считает эти законы своим законами. Эти законы — законы «власти», а она — известно, какая. Потому, считает «население», её законы не грех и нарушить. И есть в этом даже некоторая доблесть.
Поэтому в России к бандитам как социо-культурному типу двойственное отношение. Потому к тем, кто выдает «властям» нарушителей закона, люди относятся плохо. Потому что эти «их» законы — «не наши». Так человек сидящий в тюрьме, не считает тюремные правила, установленные её администрацией, своими. Это её правила. А этот «человек сидящий» живет там, как известно, по другим правилам.
Прим. 2. Потому что есть у него хороший инструмент воздействия на них. А именно: «Государство держит в руках дубину, которой бьют всего один раз. Но по голове». Эта «дубина», понятно, сама по себе не действует — ею пользуется «государство» (Олигархия). И пользуется, понятно, сообразно со своими интересами — «государство» само себя по коленке ею не бьёт. Дубинкой получают враги Олигархии, её друзей она обходит стороной.
Так, известно, что русская Олигархии очень испугалась «оранжевых революций». Поэтому молодежное объединение под названием «Идущие вместе» было переделано олигархическими пиар-технологами в «Наших» — сообразно с духом майданных противостояний. Соответственно, разбавили это собрание домашних мальчиков и девочек, набранных по институтам, «бойцами» — теми, кто умеет и готов драться.
Для этих «бойцов», по признанию самих же «Наших», свой курс лекций по практике уличной борь-бы прочитал и лидер украинской УНА-УНСО Дмитро Корчинский.
Это тот самый Корчинский, что до этого успел побывать в лагере чеченских боевиков и написать о том мемуарную книжку, где он так описывает расправы над русскими офицерами: «Жертвам довольно глубоко перерезали шею, поддевали трахею и пересекали ее, как при забое скота. Зрелище не из приятных: человек свистит, дергается минут пятнадцать. Перед тем, как бросить в общую могилу, его все равно приходилось достреливать».
Об этих «Наших» многие вспомнили 28 августа 2005 года, когда «группа неизвестных» в масках и с бейсбольными битами в руках напала в Москве на молодых «оппозиционеров» (активистов левых молодежных организаций). Она поломала им руки-ноги, разбила головы, потом организованно села в свой автобус и выехала с места «мероприятия». Милиция, в горячке не разобравшись, сначала дорогу автобусу перекрыла, а его пассажиров отвезла в участок. Некоторое время этих «боевиков» подержали в ОВД «Даниловский», но после того, как (по сведениям газетчиков) туда поступил какой-то звонок, всех задержанных на милицейских машинах развезли по домам.
Было бы нелогично, если бы Олигархия наказывала своих, которых у неё и так мало — по определению мало. Олигархия — это ведь Немногие.
Тем более, она не наказывает тех, кто служит ей по должности, по должности же является её опо-рой, какой является, скажем, генералитет российской армии. Поэтому когда, скажем, военный обозреватель «Комсомольской правды» полковник Виктор Баранец удивляется, почему проворовавшихся генералов не наказывают (см. доп. 1. к прим. 2), то он удивляется зря.
Удивляться ту совершенно нечему. Прим. 3. Об этом говорили древние греки — Сократ, Платон и Аристотель, когда писали о том, что государ-ственность лишь там, где есть «справедливые законы» (то есть, те, которые общество находит справедливыми).
Об этом говорил римлянин Цицерон, который своем труде «О государстве» (De res publica) писал, что государство (res publica) есть дело «соединения многих людей, связанных между собой согласием в вопросах права и общностью интересов».
Об этом говорил и родоначальник классической немецкой философии Иммануил Кант, когда давал определение государства в своей «Метафизике нравов». Государство — это «объединение множества людей, подчиненных правовым законам». «Правовым» здесь, понятно, в смысле «юридическим». Есть ведь законы моральные, нравственные («нравственный закон внутри нас»), «божеские» и т. п.
Об этом говорил и Гегель, для которого государство — это «нравственный народ», нравственность которого выражена и зафиксирована в соответствующих законах — общих правила поведения в этом государстве. То есть? Прим. 4. Кто такой депутат? Потому что депутат — явление социальное. Но русское «население» не может сделать ни второго, ни, главное, первого. В одиночку это не сделаешь. Это можно сделать, лишь составив социальную силу — хотя бы «клуб избирателей депутата Пупкина». В разобществе контроль за депутатами невозможен. Вторая причина. Это русский массовый человек. А он в своих думских «депутатах» собственно не видит. Он понимает его иначе. Он видит в нем «царского» слугу, который должен помогать «царю» наводить в России порядок.
Потому массовый человек и голосует за тех, за кого голосует. Он голосует, например, за «Единую Россию», которая, как знает массовый человек, «поддерживает» Путина, которую, как знает тот же человек, «поддерживает» Путин. А поскольку массовый человек — это большинство депутатских избирателей, то в Думу будут проходить всегда не депутаты, а «царские слуги». Те самые, которые оформляют волю Олигархии в виде «законов».
Потому никаких собственно законов (социальных законов) в России нет и быть не может. ** ДОПОЛНЕНИЯ Из заметки «Почему генералы-воры не сидят на нарах?» военного обозревателя «Комсомольской правды» полковник Виктора Баранца (КП, 24 августа 2005 г.):
«С 1992-го по нынешний год в России на уголовных преступлениях попались более 150 генералов и адмиралов. Почти половину из них тихо уволили. Как правило — после амнистии. Признал человек вину — свободен. А ведь среди них есть такие, кто нанес армии ущерб в миллиарды рублей. Думаете, они вернули в казну украденное? Нет. Получается эдакая игра в преступление и наказание. Следователи, годами разматывавшие уголовные дела, по пылинке собиравшие доказательства, в итоге оказываются в дураках — их труд пошел коту под хвост.
В Ленинградском военном округе на должности зама командующего служит многозвездный полководец, которому суд еще несколько лет назад инкриминировал целый букет весьма крутых статей УК. И что? А ничего. Уголовное дело замяли, генерал служит, еще и с подчиненных требует «честно выполнять долг перед Отечеством». Уже и Главный военный прокурор писал министру обороны на сей счет — бесполезно.
Сегодня в войсках и на флотах служат более 50 генералов и адмиралов, совершивших уголовные преступления. И ни один еще не написал рапорт с просьбой уволить его как потерявшего моральное право командовать.
Несколько лет назад главный казначей Минобороны генерал-полковник Георгий Олейник так «превысил свои полномочия», что военный бюджет лишился $450 млн. За это преступление он получил 5 лет. Отсидев полсрока, вышел на свободу. Следствие доказало, что генерал не мог по собственной воле провернуть гигантскую аферу.
Им явно управляли люди из правительства. Но их почему-то боялись даже вызывать на допросы. А сотни миллионов долларов так и не возвращены в казну».
|
|
|