От автора  |   Досье  |   Комментарии

1.
Как действует сознание масс?
Особенно наглядно это видно в том, как оно воспринимает события, которое полагает важными.
Например, проблему «царской пересменки».

Так, о чем говорил массы и их «политологи» в 2007 году?
В основном, об одном: о том, кого Путин назначит своим «преемником», кто будет следующим «царем».

Почему они считали эту «пересменку» истинно важным делом, достойным разговора на целый год?
Как же, массовое сознание ведь не только поверхностно, но и словоцентрично — верит в слова. Оно слышит слово» президент» («следующий президент») и верит, что вот-де будет у нас новый «президент», и всё, значит, будет по-новому. Будут новые люди у власти, новые взлеты и падения, будет, словом, новая политика.

Почему оно так «думает»?
Потому что оно не только словоцентрично и поверхностно, но и стереотипно — мыслит «по прецеденту»: оно вспоминает, как сменил Путин Ельцина, как многое потом изменилось, и полагает, что смена Путина на его «назначенца» будет проходить примерно также.

Скажем, тогда вместе с Путиным пришли новые люди, его люди — «питерские пришли».
Значит?
Значит, так будет и сейчас: придут-де новые люди — может, московские, может, рязанские, может, ставропольские, может еще какие. И всё-де будет по-другому. Как иначе? Ведь новый «президент». Ну, если и не совсем президент (мы не в Америке), то «по-любому» новый правитель.
А «новая метла метет по-новому», и т. д. и т. п. Тут всё известно.

Так «мыслят» массы.
И мыслят они неверно.
Почему?

2.
Потому что они — массы. Что уже, конечно, объяснение.
Ну, а если конкретно, то так: потому что они реальности не видят — они живут в своем мире. Они слышат слово «президент» — и видят президента. Они мечтают о «царе» — и видят царя же.
А того, что у них перед глазами, им заметить трудно.

Потому что тут надо видеть самим, думать самим, формулировать самим, и т. д.
А это для них сложно — такова уж структура их сознания.

Потому они не видят, что нет ни «президента», ни «царя», а есть группа физических лиц, которая силой вещей правит страною и владеет ею.

Властвуют те, что облечены административной властью, вот с владением — сложнее. В смысле, разнообразнее.
Иногда эти администраторы владеют сами (например, всячеки опекая Газпром, и формально, и неформально).
Иногда — располагают пакетом акций там-сям, иногда — владеют опосредованно. Скажем, или через «офшорки», или через своих доверенных лиц, или просто «дружа» со своими бизнес-партнерами, официальными владельцами «заводов, газет, пароходов», или (что чаще всего) просто контролируя и формального, и фактического владельца.
Словом, способов много.

Итак, есть группа физических лиц, властвующих и владеющих.
И есть между ними главный — тот, кто формально называется «президентом», на кого в силу этого формального факта замкнуты все прочие его коллеги по этой «группе товарищей».
Так выглядит ситуация.

Соответственно и «проблема-2008» выглядит не так, как в США (кто сменит президента в Белом доме?) и не так, как в Китае (кто сменит лидера Партии?), а так, как она просто не может не выглядеть в России при наличии её указанной выше специфики.
То есть, как?

О том несложно догадаться.
Те, кто властвует, хотят властвовать и дальше — оно просто не могут нее хотеть этого, как бы им (предположим, пофантазируем ни хотелось противного). Почему?
Ясно, почему. Потому что они действуют в России. А тут, известно, кто властвует, тот и владеет. Иначе не бывает. Чтобы владеть или хотя бы просто сохранять нажитое, человек физически не может уйти от власти.
Иначе с потерей власти или отношений с «властью» он теряет всё.

Это в США — президент, Сенат, Конгресс, Верховный суд, партии, истеблишмент, крупный бизнес, институты и прочие приятные мелочи.
Это в Китае — Партия и прочее, что отсюда следует.
А здесь?

А здесь — всё иначе.
Здесь ни того, ни другого нет и быть не может.
Здесь есть, то что есть — группа физических лиц, давно и крепко знакомых между собою, связанных общим прошлым и и общим прошлым «бизнесом». Здесь эта группа занимает все ключевые посты в стране, обеспечивающие её членам и власть («президент», «премьер», «спикеры», «суд» и пр. и пр.), и владение (председательство в советах директоров, партнерство со своими дерипасками и пр.).
Здесь — буквальная Олигархия, то есть, «власть Немногих», когда эти Немногие и властвуют надо всем, и всем владеют. И владеют по праву власти же.

3.
Вопрос: так какая задача объективно стоит перед этой «группой товарищей»?
И второй вопрос: как она может решать эту задачу?

Задача одна — сохранение власти и владения. Что логично, естественно, понятно.
А способ решение задачи — «демократический блезир», внешне демократическая (точнее, просто похожая на западную) процедура, то есть, «президентские выборы», «выборы нового президента» и пр.
Этот процедурный «блезир» есть средство, которое должно обеспечить властно-имущественный status quo, который должен не только сохраниться, но, желательно, укрепиться.

Спрашивается: чего ради такие заморочки, коли массы едва ли не на коленях просили Путина «царствовать» и далее («третий срок» и пр.), коли массам этот «блезир» и вовсе не нужен? Если их попросят, они тут же бессрочным царем Путина изберут.

А это уже не для масс устраивается.
Это шоу устраивается для иностранных партнеров Олигархии, чтобы те видели, что в России всё делается «правильно», по их правилам (точнее, почти по правилам — сделаем-де поправку на варварство), что, главное, с этой «группой товарищей» и их друзей можно и далее делать бизнес. То есть, покупать газ и нефть, тянуть трубопроводы и пр., и пр.
По крайней мере, тамошняя «общественность» иностранным партнерам под руку ничего вякать не будет — чего это вы, мол, с этой сатрапией коммерцией занимаетесь, демократические ценности предаете?

А тут — «отмазка». Если что, то Олигархия РФ и её инопартнеры критиканам на эти самые «выборы» в РФ и покажут. Выборы были? Были. Так чего ж тогда?
То-то. «Россия движется по пути демократии», «с ними можно иметь дело». И пр., и пр., и пр.

Словом, выборы эти проводятся вовсе не ради рядового россиянина — зря он так думает.
Словом, выборы в РФ устраиваются для рядового итальянца, француза «и прочих разных шведов».

Отступ. 1. И ЭТО МНОГО ОБЪЯСНЯЕТ
В частности, явно фарсовые детали русской «политической жизни».
Например, как было обставлено объявление Медведева «преемником»?
Путин повторил ход Ельцина: вот он, Медведев, и будет следующим «президентом», «берегите Россию» и всё такое?

Нет. Как известно, сначала (10 декабря 2007 года) к нему пришли лидеры четырех «партий» — «Единой России», «Справедливой России», «Гражданской силы» и «Аграрной партии». И они предложили Путину — как бы от себя — назначить «преемником» Медведева. Конечно, как (по словам Грызлова) «наиболее социально ориентированного кандидата».
То есть, того, кто «наиболее» за народ. Конечно.

Так что, если смотреть со стороны, то инициатива исходила не от Путина, но от партий. Всё было обставлено так, как если б это был аж «четырехпартийный» кандидат.
То есть, «ну, почти как в Европе».

И Путин, конечно, никак не смог тогда воспротивиться такому «европейскому» выбору этих четырех «партий», сказал тогда же и тем же: «Мы очень близко с ним работали все эти годы, и я целиком и полностью поддерживаю этот выбор».
Конечно.

Понятно, что тут не могут не возникнуть вопросы.
Разве это был «партийный» кандидат?
И разве эти «партии» кого-то вообще выдвигали, что-то тут решали? И их ли это дело — решать, кто будет следующим «царем»? И разве эти «партии» — партии? И т. д. и т. п.

Нет, конечно.
Известно, что это за «партии», и ясно, что это было. Вы, мол, придите, типа, вот, предлагаем, а мы, типа, согласимся. Ага? Ага. Что это?
Тот самый блезир.

Зачем? Для русского телезрителя? Слова про «наиболее социально ориентированного кандидата» предназначались, конечно, для местного «населения».
А всё это шоу в целом вряд ли этому телезрителю было интересно. Кто понимает, тот смеется, кто не понимает, тому эти как бы партийные ужимки и прыжки и вовсе по барабану.

Это было сделано для западной публики — это было сугубо экспортное «шоу».
Ибо Путин помнит как на Западе было воспринято его «назначение» новым «президентом» («как из кармана вынули»), помнит и брезгливое недоумение, и смешки, и вопрос «Who is Mr. Putin?» и многое другое.

Потому он не хочет, чтобы там смеялись и над ними, и над его «преемником».
Он хочет, чтобы его воспринимали всерьез.
Потому что он обставил назначение «преемника» внешне почти по-европейски. Вот, мол, партии. Вот они вместе выдвинули кандидата. И т. д. и т. п.

По сути всё это фарс — и «партии», и это их «мы вот тут подумали и решили», и согласие Путина на эту «их инициативу».
Но это для тех, «кто понимает».
А тем, «кому ехать» (то есть, просто вести с Путиным дела) — этого вполне достаточно.
Главное, внешние приличия соблюдены, будет что предъявить «разным прочим шведам».
О чем и речь.

4.
Вывод?
Очевиден.
Конечно, никаких президентских выборов в России нет и быть не может.
Не может буквально по определению.
Именно: по определению и самого института президента, который к РФ не имеет никакого отношения, и по определению той группы товарищей, которая в настоящий момент Россией правит и владеет.

Если провести параллель с деловым миром, то тут мы имеем дело с перевыборами в ЗАО «Власть» («Олигархия») , судьбу которых решают основные держатели акций (совет директоров во главе с председателем) — при участии других держателей акций, находящихся за рубежом.
А российский электорат тут, как известно, никаким акциями не располагает.

Этот электорат — только зритель и благодарный получатель гуманитарной помощи от руководства этого ЗАО, которая худо-бедно помогает ему деньгами, худо–бедно решает его проблемы. Оно, скрепя сердце, делится с ними газом, который она в основном продает за рубеж, снабжает его бензином (хотя и по нью-йоркским ценам), помогает ему тушить пожары и преодолевать наводнения, когда такие случаются.
Этот электорат — лишь предмет «социальной ответственности» этого ЗАО, которое помимо своего основного дела (бизнес и проч.), эту ответственность проявляет и тем очень гордится (прим. 1).

Словом, нет в России (и быть сейчас не может) ни президентских выборов, ни даже выборов правителя по факту, как бы он ни назывался.
Есть, длится и будет длиться в ближайшем будущем правление группы известных физических лиц или Олигархии. Их формально-номинальный лидер может меняться, но реальный их «начальник» был, есть и остается всё тем же. Он контролирует и будет контролировать и эту группу лиц, и порядок их владения, и нового «президента».

И это не умозрение — это реальное положение дел.
Тем более, что эту реальность явили и сами участники правления-владения, тем более, что о ней много и подробно говорили их пиар-технологи, их обслуживающие.
Тем более, что об этой реальности были гласно оповещены русские массы и они с ней с радостью согласились.
Никакой тайны, никаких, соответственно, «разоблачений.
Всё прилюдно, всё без затей и заморочек.

5.
О чем речь?
Ну, как же — о «преемнике».
Массы сначала ждали неожиданностей: они привыкли к тому, что царь их — истинно царственен, то есть, таинствен и непредсказуем.
А тут?

А тут он, оказывается, никаких потрясений не объявил. И даже «чижика не съел».
Напротив, он «чижика» в «президенты РФ» выдвинул.
Словом, всё было сделано просто — без «загогулин», интриг и потрясений.
Всё было сделано по правилам.

Сначала Путин послал (январь 2007 года) Медведева на смотрины в Давос — показал его иностранным партнером. Там всё поняли правильно: послушав «наследниковы» речи, те путинский выбор одобрили, признав Медведева и «либералом» (то есть, удобным партнером), и даже (чьими-то поспешными устами) «новым Горбачевым». То есть, не удобным партнером, а очень удобным.
А потом, в конце того же, 2007 года, Путин представил «наследника» российскому «населению».

Притом тут же было сказано, что сам Путин это «население» не бросает — он уходит, и не уходит — будет работать в паре с Медведевым. Так, как он всегда работал с ним в паре — начиная еще в с Комитета внешних связей питерской мэрии («президент знает Медведева 17 лет» и т. п.). И тот его никогда еще не подводил, напротив, не раз показал свою профессиональную ему преданность.

Это и преданность как юриста, как, то было, например, в случае с «комиссией Салье», расследовавшей работу Путина на посту главы КВС питерской мэрии (прим. 2).
Это и преданность как преданность просто Медведева — как-никак он работает при Путине «своим человеком», просто «Димой» все эти годы, как-никак ему доверено самое дорогое — Газпром.

Притом всем было дано знать, что Путин, хотя и не будет «президентом», будет в этой паре главным — и на правах бывшего «президента РФ», поднявшего Россию с колен, и на правах вечного, со времен собчаковой мэрии Питера, начальника этого Медведева, и на правах просто старшего товарища, который называл и называет Медведева «Димой» в то время, как тот именует Путина неизменным «Владимиром Владимировичем». (Из путинской книжки-интервью «От первого лица»: «Во время работы с Собчаком мне там, в аппарате мэрии, нужны были люди. Я пришел к юрфаковцам, и они предложили Диму»).

Отступ. 2.
О том, кто в доме главный, говорил (или проговаривался — неважно) и сам Путин.
Например, 15 сентября 2007 года в Сочи состоялись очередное заседание «Валдайского форума» (Путин и западные журналисты-политологи).
И там Путин говорил как раз о своем «преемнике», но и не только о нем.

И говорил он так («Новая газета», № 71, 2007 г.): «Кто конкретно будет следующим, неважно, но я не хочу, чтобы президент был слабым. Он должен быть самодостаточным и эффективным, способным ответить на вызовы, формирующиеся в обществе».
И далее: «Будущему президенту придется принимать моё мнение в расчет, советоваться. Будем договариваться».

То есть, что он фактически сказал?
Сказал, что имя преемника «неважно» — всё равно это будет кто-то из своих.
А далее — особо интересно. Даже как бы парадоксально.
С одной стороны, «я не хочу, чтобы президент был слабым», а с другой — наследнику Путина придется принимать его мнение в расчет, «советоваться» с ним.
И даже так: «Будем договариваться».

Как это понять?
Налицо — внешний парадокс и явное противоречие, если говорить о собственно институте президента и президентства вообще. В самом деле, разве президент, которому придется почему-то «договариваться» со своим предшественником, может быть сильным? И каково то было бы, если прикинуть такую ситуацию на реалии Франции или США?
Ясно, что не может.
Ясно, что это было и странно, и глупо.

Но — никакого парадокса.
Потому что тут речь не президентах. Какие уж в России президенты?
Речь и о сугубой русской реальности: есть группа физических лиц, и в этой группе один «как бы» президент «как бы» сменяет «как бы» другого. Ясно, что он делает это на известных условиях и с соблюдением известных договоренностей, которые достигнуты внутри этой группы.

Так, с одной стороны, новый «президент» не должен быть «слабым». Но. Но по отношению к своим «одногруппникам» (тут должны быть свои «сдержки и противовесы»), а по отношению к своему «населению». То есть, «Дима» должен сам решать свои с ними проблемы, и не дергать «Владимира Владимировича» по мелочам (то ли подлодка потонет, то ли где трубы прорвет, то ли еще что). Словом, по Путину, «он должен быть самодостаточным и эффективным, способным ответить на вызовы, формирующиеся в обществе».

Так, с другой стороны, он должен, конечно, не своевольничать, помнить, кто тут хозяин, а кто его «назначенец», и вести себя соответственно. Что и сказал Путин: «Будущему президенту придется принимать моё мнение в расчет, советоваться. Будем договариваться».
Конечно. О чем и речь.

То есть, что всем было сказано и показано?
Путин ухода с поста «президента РФ». Это так — процедура требует, «перед заграницей неудобно». Да и просто устал человек каждый день к 11 часам в Кремль являться.
Но Путин от власти не уходит — он был и остается тут главным. В какой именно должности, неясно, да это и неважно.
Важно, что он остается Путиным — главным.

То, что Путин остается в строю, было «населению» сказано ясно. А то, что он будет в этом «строю» главным, это оно и без подсказчиков сообразило, само.
И оттого оно с радостной готовностью согласилось за Медведева голосовать — хоть сейчас и сразу. Уже в декабре 2007 года, то есть, сразу после объявления «престолонаследника», все социологические замеры показали победные цифры «президентского рейтинга» Медведева.

Понятно, что всё это «сейчас и сразу» — при условии, что Путин был и будет в РФ главным.
Понятно, что всё это при условии, что Медведев будет «президентом» условным — «президентом» при Путине, что он будет «как бы президентом».

Отступ. 3.
Что тут самое забавное (хотя и совершенно логичное)?
И «власть», и «население» в своих желаниях полностью и целиком совпали, выступило полными и добросовестными союзниками. Всё было чисто — никто ничего ни от кого не скрывал.
Путин хотел, уйдя, остаться (хотя бы в лице Медведева) и сохранить свои интересы. Ровно того же хотели и массы — что бы он уйдя, никуда не уходил и оставался. Хотя бы в лице Медведева. Хотя бы в лице кого угодно. Хотя бы и своего личного шофера.
Главное, чтобы он таким образом отвечал настроениям масс и их интересам.

Недаром еще древними замечено, что Олигархия возникает там, где верх берет «олигархический человек». Он, собственно, и порождает Олигархию — ничто не рождается (зачинается) само собою.
Олигархия — прямое и логичное порождение «олигархического человека».
Русская олигархия — будь при ней хоть легион еврейских «олигархов» (то есть, плутократов, рожденных олигархами), так смущающих душу многих простецов — законное детище русского «олигархического человека» (подробно см. Часть 12. Что делать? Глава 1. О «борьбе с Олигархией» («властью»). Тут уж «по-любому» так, как ни крути эту «тему».
Оттого русские массы так и возлюбили своего первоолигарха.

6.
Самое время сказать «то есть».
То есть, что было сказано массам, что они с радостью услышали?
Было сказано, что главным тут будет Путин (это главное), что Медведев будет условной, декоративной фигурой. Он будет не то чтобы условным президентом (что понятно, что логично — кто тут может быть президентом?), но и правителем условным также.

Было тем самым сказано, что в России не будет президента (как его и не было — мы ж не Америка, не Франция и пр.).
Было тем самым сказано, что не будет в России и просто сильного официального правителя (каким, под именем «президент РФ» был Путин, как полагают массы).
А будет просто «Дима», которым «Владимир Владимирович» заменяет себя в кресле «президента РФ».

Было тем самым сказано, что теперь все «как бы» государственные институты в РФ будут условными и декоративными — будет «пиджин-государственность», когда институты, как форма, есть, а, как содержание, их нет вовсе.
Прежде были декоративными «правительство РФ», «парламент РФ», «суд РФ» и прочее.
Теперь декоративным стал и «президент РФ». И не только как «президент Республики» (он и был фигурой условной, ибо какая Россия — республика?), но и как просто мало-мальски самостоятельный верховный правитель.
Декоративным и «блезирным» стало всё.
Скорлупки — пусты.

А что осталось в реальности?
То, что и было — власть и владение группы физических лиц во главе с её неформальным лидером.
То есть, власть и владение Олигархии РФ.
То есть, русская реальность была явлена самым наглядным образом.

Собственно, это было главным в объявлении Путным имени своего «преемника». Фамилия его тут совершенно неважна, и тут Путин был прав, когда он говорил неоднократно, что важен не преемник, а сохранение «курса». (Того самого, понятно, который любезен «народу». «Народ» тут — главный предмет административных забот, всё тут делается только и исключительно для него).
Был объявлен не «Дима», не «Медведев», не «преемник».

Было де-факто объявлено существо правящей Россией группы, существо российского «общественного» строя.
Было де-факто объявлено, что правит РФ — Олигархия, а строй в РФ — олигархической.

Это, собственно, было объявлено.
Всё остальное — эмоции, иллюзии и переживания масс.
Пустое.

Отступ. 4.
Да, так вот, о «политологах», пиар-технологах и пропагандистах при администрации РФ.
Ведь чем они замечательны?
Тем, что они всё уже сказали и открытым текстом.

Они сказали, что эти «президентские выборы» — это даже не «президентские выборы» образца 2000 года, когда Путин наследовал Ельцину.
Они сказали, что операции «преемник» более не будет. Всё. Кончилось её время.
Они сказали, что никто никому преемником не будет — не тот это случай.

А будет то, что будет: будет проявление всё той же группы физических лиц — с тем, что роль «президента РФ» будет играть другой человек.
И он её будет именно играть — во всех смыслах, ибо главным будет тот, кто был им и прежде.

Так бывает — люди говорят (вольно ли, невольно ли, по тем или иным мотивам) правду, а аудитория их не слышит. Она талдычит о своем, живет в плену своих иллюзий.
Так бывает: массы не только реальности за словами не видят, но порой и самих этих слов не слышат, жуя и пережевывая «свои» слова, те, что был заложены в их сознание прежде.
Так бывает, так есть, так было — было в конце 2007-начале 2008 годов.

И примеры.
Ну, например, 3 сентября 2007 года политтехнолог Глеб Павловский («консультирующий», по его словам, Кремль) выступал в качестве эксперта на одном из «экспертных столов».
И он сказал, что никакого «преемника» в ельцинско-путинском смысле больше не будет. Времена изменились. «Власть» всё сделает сама и в своем кругу.

А именно: «…Проблема преемственности власти возникла не на заре путинского, а на закате ельцинского правления, каковой закат начался осенью 1996 года, — я точно помню дату и место. Поэтому проект «Преемник», с моей точки зрения, привязан к определенному историческому моменту и невоспроизводим (подчеркнуто Павловским. — В. А. ). Можно, конечно, учитывать или изучать его. Однако, собственно говоря, воспроизвести его невозможно. Потому что, конечно, преемника Путина не существует».

И он же и там же сказал (отчасти вторя Путину), что конкретная фамилия «преемника» именно «неважна».
Почему?
А именно потому, что там, по сути, и все «преемники», и никто. Что логично: всякий член Олигархии есть, по сути, «преемник», а все «преемники» суть члены Олигархии. Какая тут разница — что один, что другой, коли и тот, и другой суть члены одной «команды»?

А именно: «…Список кандидатур, которые были зашифрованы в виде тех или иных «преемников», которые сейчас везде обсуждаются, — это, собственно говоря, коллективное руководство (подчеркнуто Павловским. — В. А. ). Естественно, набор фамилий сам по себе представляет собой некую номенклатуру, которая должна быть внутренне относительно связанной. То есть внутри нее не могут быть абсолютно несовместимые между собой персоналии. А это, собственно, и есть понятие коллективного руководства».
О чем и речь.

Это — о собственно власти.
Но сказал Павловский также и там же и о тех, кто от её имени и по её поручении владеет, распоряжается Общими ресурсами. Ион сказал, что они суть непременные члены (как говорили раньше) этой властной группы физических лиц. Говорил он о том по-своему, красиво-путано, но суть таки уловить в его речи можно.

Цитата: «Кстати, я бы здесь не согласился с идеей Станислава Белковского о том, что руководители крупных корпораций могут быть предоставлены ходу вещей, находясь вне контура проекта преемственности. Я думаю, что они находятся вне этого контура в значительно меньшей степени, чем посты министров. По всей стратегии, по ее пониманию Путиным и его командой, посты руководителей крупных корпораций, включая частные, — это, безусловно, государственный вопрос, государственная номенклатура».

В смысле, «номенклатура» Олигархии.
Одно равно другому, учитывая качество нынешней «государственности».
О чем и речь.

2.
Другой пример.
Так, 13 сентября 2007 года в пресс-центре газеты «Известия» состоялся круглый стол на тему «Преемник Президента: вопрос преемственности власти в России глазами молодежи и ведущих экспертов, политологов». Там выступали «евразиец» Александр Дугин, политолог Сергей Марков и известный журналист Михаил Леонтьев. Всё это — «верные путинцы», и каждый хвалил «президента», как мог.
Одни это делали просто с пафосом, как Дугин («Путин — всё, Путин абсолютен, Путин незаменим»).
Другие — с соответствующей аргументацией, как главный редактор журнала «Профиль» и ведущий телепередачи «Однако» Леонтьев.

И последний так, в частности, сказал о наличной русской власти: «Эта власть пришла навсегда. Пускай кричат, что она кровавая, что все они жулики. Это неважно. Важно понимать, что люди, которые пришли, взяли власть навсегда».
О чем и речь.

3.
И т. д. и т. п.

*
ПРИМЕЧАНИЯ
Прим. 1.
В конце 2007 года в одном из новостных выпусков российского ТВ показали Медведева, где тот, как председатель совета директоров ОАО «Газпром», говорил о том, что вот-де Россия вынуждена просить своих иностранных партнеров погасить перед нею (Газпромом) свою задолженность, а те-де не спешат рассчитаться с долгами.
А это нехорошо — обязательства надо выполнять, и т. д.

И тут показательно не это, конечно, «сообщение» Медведева, а то, как он его обосновывал.
Он сказал, что Газпрому и самому нужны деньги.
Далее цитата: «Тем более, что Газпром не богадельня, а крупная компания, которая реализует массу инвестиционных и даже социальных проектов, в том числе такой важный проект, как газификация страны».

И тут важна интонация: на слове «даже» Медведев сделал особенно проникновенное ударение. Мол, мы не только своим главным делом заняты в Газпроме — деньги зарабатываем, вкладываемся и прочее, но есть у нас и побочные тяготы, обременения социального характера.

То есть, эта самая газификация страны у него не на первом месте.
На первом — «масса инвестиционных проектов», словом, бизнес, словом, извлечение прибыли.
А газификация — это так, проект «социальный», хотя и крупный, конечно, но всё едино — почти благотворительность.
Это «даже» тут — очень показательно.

Прим. 2.
То, как работал Комитет внешних связей (КВС) питерской мэрии в 1991 году, не понравилось многим местным депутатам. Они даже создали в январе 1992 года специальную комиссию («комиссия Марины Салье»), и та нашла в деятельности КВС немало странностей и неприятностей.

Какая тут была главная неприятность?
Слишком уж напоминала ситуация с этим КВС первые послеблокадные времена Ленинграда, когда туда поехали разного рода «жучки», чтобы за бесценок (обычно, просто за еду) скупать у выживших ленинградцев их фамильные реликвии — антиквариат, картины известных мастеров и прочее.

Какая тут была главная странность?
А тут был целый букет странностей.

Как правило, это были странные ошибки КВС в работе — странные в том смысле, что все они были не в пользу города.
Это и странно большие посреднические проценты (от 25 до 50 процентов), которые получали за свои услуги фирмы-посредники, обещавшие доставить еду в голодный Питер 1991 года.
Это и странно маленькие штрафы для этих фирм (от 2 до 10 процентов) — в случае невыполнения ими своих обязательств.
Это и странное оформление соответствующих договоров КВС с его «партнерами», которое было таким, что «в случае чего» ни один суд их бы не принял бы их к рассмотрению.
Это и выдача лицензий на вывоз сырья, которые КВС не имел права выдавать.
Это и заниженные (на порядок) цены на это сырье, которое фирмы-посредники должны были менять на еду для Питера.
Это были и вовсе бесследно пропавший алюминий, который при посредничестве КВС за рубеж вывезли, а кто его купил и кто за него получил деньги, так и осталось неясным.
И т. д. и т. п.

Подбили итоги, и оказалось, что такая «работа» КВС нанесла Питеру ущерб почти в 100 миллионов долларов.
А поскольку этот КВС возглавлял В. В. Путин, то у него, соответственно, возникли проблемы. Депутаты стали говорить, что надо-де поскорее отравить в отставку такого странного руководителя.
Хотя он и назначен на этот пост самим Собчаком, хотя и пользуется его доверием, но всё-таки — «факты вопиют» и всё такое.

Но главу КВС тогда выручили мэрские юристы — Козак и прежде всего Медведев. Как-никак именно он был тогда был юридическим экспертом КВС, и именно он отвечал за юридически правильное оформление его документов.
Они поискали нужные формально-юридические аргументы и нашли их. И по этим аргументам выходило, что сам Путин ни в чем не виноват и ничего не знал — его «подставили».
«Подставили» те фирмы, которых он выбрал себе в партнеры.

В итоге Путину за работу его КВС «ничего не было». И он остался на прежнем месте.
А Медведев, надо полагать, в его глазах заработал репутацию «своего человека».