От автора  |   Досье  |   Комментарии

https://make-self.net акриловые краски для рисования.

ЧАСТЬ. Какой в России строй?
Глава 1. Ложь «марксистская» («капиталистическая»)

1.
Вот, казалось бы, совсем простой вопрос: а какой в России «общественный» строй»?
(«Общественный» тут в кавычках в виду условности российского «общества»).

Но, как это ни странно, таким вопросом мало кто задается.
Еще более странно то, что мало-мальски внятного ответа на этот вопрос нет вовсе.

«Наверху» об это говорить не предпочитают — тема уж больно сколькая и мутная.
Да и чего, собственно, говорить, коли никто о том не спрашивает?

Потому там предлагают считать этот вопрос решенным — по умолчанию.
Предлагают самим тут обо всём догадываться, исходя из предложенного «дано»: у нас-де «демократия», у нас-де «рыночная экономика», у нас-де «патриотизм».
Вот, мол, и всё.
Так что, ежели кому интересно, тот может сложить из этих «кубиков» тот «общественный строй», который ему больше нравится.
А нам-де это неинтересно. Нам не до теорий — мы «люди реальных дел» и пр., и пр.

Потому если «верхи» русских масс о чем-то вообще и говорят (не только о строе), то делают они это именно так — так, как у них и принято говорить со своим «низами».
Это примерно так, как ученый лаборант общается с подопытными мартышками, то есть, нажимая соответствующие кнопки-раздражители в массовом сознании («дадим Америке отлуп», «дадим Англии отлуп», «мы заботимcя о вашей медицине», «мы заботимся о вас вообще», «забота о вас — единственный смысл нашей жизни» и пр., и пр.) и подкрепляя эту работ с кнопками демонстрацией соответствующих картинок по ТВ.
Ведь известно, 90 процентом информации человек получает через зрения.
А массовый человек — особенно.
Недаром у него и ТВ, и книжки с картинками, скажем, комиксы были всегда популярнее, чем книжки просто.

Отступ. 1.
Такая работа верхних масс с нижними особо популярна в годы выборов или запланированной «пересменки» во «власти».
И эта работа протекает в формате «интеллектуальных карачек»: с «простыми людьми» (массами») говорят максимально же «просто», рассказывая им о том, как «должно быть» (и что вовсе не значит, что так оно и будет).

Формы этих державных «ути-пути-пути» известны.
Вот Путин (Медведев) показывает пример истинно государственного мышления — говорит, что «мы должны дать народу современную медицину» (картинка «Медведев открывает новый медицинский центр»» и пр.).
Вот Медведев (Путин) показывает другой пример такого же мышления — выдвигает мысль о том, что у РФ должен быть военно-морской флот (картинка «Крейсер «Москва» стреляет ракетами в Атлантическом океане» и пр.).
И т. д. и т. п.

А «внизу» это вопрос давно считают решенным — тут–то у русских масс полная ясность, промеж себя они всё давно решили.
Потому по этому поводу своё «начальство» они даже и не теребят.

Как, мол, какой строй?
Известно: «капитализм». Вчера у нас был «социализм». Его «отменили», теперь «объявили капитализм».
Вот этот строй у нас теперь и есть.
И на том массы стоят неколебимо во всей своей неколебимой простоте.

Тем более, что нынешнее устройство русской жизни их в их этом мнении их всячески укрепляет.
Почему?
Потому что это её «устройство» полностью отвечает русскому массовому представлению о «капитализме», тому самому, что советские учебники по обществоведению формировали у отцов и дедов наших масс. А там «капитализм» был прописан — очень выпукло.
Капитализм-де — это «мир чистогана» и «каменных джунглей». Это мир, предельно негуманный, мир без всяких моральных правил, мир звериной борьбы за выживание без всяких правил: кто силен, тот и прав, у кого деньги, тот и хорош, и пр., и пр.

Русские массы видят окрестную жизнь и убеждаются: точно, блин, наступил самый, что ни на есть, «капитализм».
И эта радость узнавания нашла своё выражение в общеизвестной и бесспорной для русских масс фразе: «Всё, что нам раньше (в советское время) говорили о социализме, было ложью. А вот то, что нам говорили о капитализме, то оказалось чистой правдой».

То есть, что тут люди хотят сказать?
Массы вспоминают ту карикатуру, которую рисовали советские учебники на современное устройство западной жизни (чтоб не завидовали «капитализму»), видят вокруг себя живое воплощение этой самой карикатуры, и с облегчением («я так и знал») переводят дух: точно.
Обмана нет, вот этот самый «капитализм» такой и есть.
Точно. Конечно. А каким ему еще и быть?
То-то и оно.

Поэтому массы уверены в имени своего нового общественного строя — это «капитализм».
Хотя «начальство», по каким-то своим соображениям», предпочитает это слово не поизносить. Ну, так и Бог с ними. Тем больше, значит, веры нашим глазам и нашим ощущениям.
Мы-то знаем, что коли «начальство» о чем-то умалчивает, так, значит, этот предмет умолчания есть точно, наличествует.
Мы-то знаем, что это за строй. И т. д. и т. п.

То есть, что русские массы называют в России «капитализмом»?
Так они называют ту десоциалиацию и асоциальность, в которую они погрузились после отмены в России того, что называлось «советским государством» и что было в России единственным «государством» вообще, то есть, «организованным обществом».

А когда «совок» ушел, то вместе с ним ушла и единственная бывшая в России форма организованного общества. Оно было, конечно, организованно «по-советски», то есть, по-Партийному, но оно было организовано. А любая организация всегда лучше любой дезорганизации, как любая власть всегда лучше любого безвластия.

А когда «совок» ушел, начался распад былого социума и его атомизация — наступила асоциальность, когда «каждый за себя», всеобщая борьба за выживание и эпоха вольного чиновства.
Эту наступившую асоциальность массы и назвали «наступившим капитализмом».
Ибо иного слова для «этого» они просто не знали.

2.
Но вопрос: разве этот «изм» (как его ни понимай), равно как и прочие советско-марксисткие «измы» («социализм», скажем), может служить научным именованием того или иного строя?

Нет, конечно, потому что эти «измы» — продукт идеологии (марксистской), но никак не науки, хотя бы, скажем, классической политологии.
(Это уж точно советская отрыжка: марксизм и его советские дериваты наукой считать — «научный коммунизм» и пр.)

В самом деле, разве этот «капитализм» дает ответы на те вопросы, на которые тут просто нельзя не ответить? На те самые вопросы, которые тут уж точно conditio sine qua non — «непременное условие», без которого невозможен дальнейший разговор о всяком строе вообще.
Именно: без них этот разговор был бы бессмыслен в принципе.

А эти известные вопросы — вопрос о власти и вопрос о собственности.
Как тут без них-то?

Первый вопрос: кому принадлежит власть в России?
Ответ «капитализм» тут ничего как раз не «отвечает».

Может быть, власть у этих самых «капиталистов»?
Нет, конечно. Или только у тех из них, кто, будучи высоким чиновником, занимается бизнесом известным образом.
Но эти «капиталисты» сами всячески открещиваются от такого наименования — мы-де только чиновники, мы-де только менеджеры, мы-де сугубо государственные люди.
Какие мы «министры-капиталисты»? Мы тут только министры.

А все прочие «капиталисты», что называется, «нервно курят в сторонке».
Потому что они сами знают, и было им не раз показано, у кого тут власть и кто тут «царь горы».

Второй вопрос: кому принадлежит «собственность» в стране — её ресурсы, её недра, фабрики-заводы, газеты-пароходы, и пр., и пр.?
Опять ответ «капитализм» тут ничего не «отвечает».

Может быть, истинные хозяева всего этого «богачества» — эти наши «капиталисты»?
На первый взгляд так оно и есть: люди владеют, «жируют», «гуляют», меряются яхтами и майбахами.
Но это всё мелочь пузатая.
И это всё — только на первый взгляд.
И это всё с той же самой оговоркой, что уже была выше.

А все «крупные предприниматели» («крупные капиталисты») тут тоже «нервно курят».
Потому что для них самих тут никакого вопроса нет.
Потому что они и сами знают, кто тут главный собственник. Да и было им это показано не раз — что на примере «нефтянника» Ходорковского, что на примере «нефтянника» Гуцериева, что на тысяче других примеров помельче.
И было так убедительно показано «чьи в доме тапки», что некоторые «крупные собственники» поспешили сказать заранее, что они сами готовы отдать всё истинному хозяину их «собственности».
Скажем, вроде того же Дерипаски, который сказал, что если «государству» надо чего из его, дерипаскиной «собственности», так он тут же сам всё ему отдаст, что имеет. А то.
А сам лично он «всегда» (кредо), «с дорогой душой», и «вообще».

Потому что эти «капиталисты» сами прекрасно знают, от кого они свою «собственность» получили (от высшего чиновства РФ), кто у них эту их «собственность» может взять обратно (высшее же чиновство РФ).
Ну, а кто этого не понял (бывают такие), то они эту нехитрую мысль усваивают, сидя в Лондоне или в российской колонии, пошивая рукавички в принудительном порядке.

Так что значит тут это самое слово «капитализм», как обозначение новейшего русского «общественного» строя?
Оно не значит ровным счетом ничего.

И потому, что это не есть научный термин, а идеологическое понятие.
И потому, что даже в рамках даже своей идеологии или своей идеологической логики оно не работает.

Отступ. 2.
В самом деле, если руководствоваться марксизмом и его словарем, то «капитализм» теперь везде (за ничтожным исключением) — и в Америке, и в Африке, и в Азии (будь то Япония, будь то Китай), и в Европе. Повсеместно.
И что это реально значит?
А это значит, что реально это не значит ничего.
Даром что во всех этих странах один и тот же марксистский «строй».
Потому что все эти страны устроены по-разному, и живут они, как это хорошо известно, тоже очень и очень по-разному.

И потому этот «капитализм» тут ничего не значит, что даже как некая условность, эвфемизм (ну, мол, это такая манера речи, способ сказать, что теперь у нас так, как в Западной Европе — «частные собственники» и пр.) этот «термин» вовсе не работает.

Отступ. 3.
В самом деле, разве в России теперь тот же «капитализм», что в Западной Европе?
Нет, конечно.
Более того, если мы сравним реалии, что увидим, что наши «капитализмы» просто противоположны друг другу. И соответствующие аргументы тут известны — будь то взаимоотношения между «капиталом» и «властью», будь то отношения между капиталом и обществом, которое там, в отличие от России, есть.
А последнее обстоятельство и вовсе делает все дальнейшие сравнения совершенно бессмысленными.

Так что с чем и что тут сравнивать?
Нечего и не с чем.
Потому что эти «капитализмы» суть «животные разной породы».

И потом: всерьез оперировать словосочетанием «частный собственник» в России — значит оскорблять чуство рационального в человеке.
Какой «собственник» может быть тут уверенным во владении своей «собственностью», если не то что недавний «приватизатор», но и просто хозяин своего дома может запросто и на раз его лишиться, если местный чиновник со своим бизнес-партнером («инвестором») захочет замлю из-под этого дома?
Никакой.
Так о чем речь?

При желании можно найти и прочие «потому что».
Но это всё уже неважно. Это всё — детали.

3.
Вывод?
Очевиден.
Нынешний российский «общественный» строй никак не назван.
А этот убогий массовой политфольклор («у нас теперь капитализм», слабый — помирай, сильный — выживай, каждый сам по себе, только «царь» за всех, и пр.) только подчеркивает зияющую пустоту этой таблички с отсутствующим именем этого буквально неопределенного строя.

Очевидное-невероятное: Россия сейчас — нечто вроде социологического или политологического «бомжа. Тот живет без определенного места жительства, эта — без определенного строя.
Она теперь — что?
Она теперь — кто?
Что в неё теперь творится, по каким законам она живет?

Бог весть. Ответа нет.

4.
И это нымтырство, и политологическое бомжевание тут, конечно, очень характерно и показательно.
Именно: что оно показывает?

А оно показывает, что некому в России думать и «определять» — нет в ней ответственного меньшинства, которое взяло бы на себя за то ответственность.
А нынешние наемные «политологи», зависящие от чиновного или частного нанимателя, понятно, ни на какие вольные научные поиски пускаться не намерены. Им коридорчик для вольномыслия указан строго. «Бандитский капитализм лихих 90-х» — это, пожалуйста, это можете ругать сколь угодно.
А дальше — не надо. Ибо «Россия поднялась с колен» и всё такое. Тут всё уже сказано, тут ничего «определять» не надо.

Оно так же показывает, как «восставшие массы» говорят и «думают».
А они «думают» и говорят так, как только они и могут говорить.
Так, как им позволяют «думать» их родовые особенности — герметизм сознания (в которое ничто, кроме «капитализма», то есть, фольклорного марксизма, не входит, ибо две мысли в этой «берлоге» не живут) и его «интеллектуальная пошлость», она же — «глупость».

А этот «капитализм» может служить в данном случае просто классическим примером — и того, и другого, и третьего.