От автора  |   Досье  |   Комментарии

Глава.
Как называть «настоящую элиту». Ответственное Общество

1.
Возникает вопрос. Понятно, что «собственно элиты» или «настоящей элиты» в России нет — если понимать её правильно, не то, что имеют в виду российские «политологи», а то что имел в виду основоположник теории элит» Ортега-и-Гассет. То есть, «элита» как «лучшие», как «примерное меньшинство» и т. п.

Понятно, что нет в России «лучших», нет политологической аристократии (не «графьев», но «власти лучших»), нет, тем более, самих «лучших» как «примерного меньшинства», нет того сообщества, что ответственно за страну, за её интересы, и т. п.
Нет, говоря пафосно-фигурально (что всегда получается выразительнее, эксплицитнее), неотменяемого «Корпуса Хранителей Отечества».

Понятно, что «лучших» в России нет потому, что те, кто мог бы ими стать, существуют как отдельные люди, как одиночки, и, потому, перефразируя Радищева, можно сказать, что в политике они мертвы.
Почему?
Потому что они никак себя не проявляют, потому что в атомарном своём виде они никак себя проявить не могут — физически и объективно. Проявить себя может Сила, а одиночки никакой Силой не являются по определению.

Так вот, о вопросе. Нет — чего? Как назвать то, чего нет?
И, соответственно, так: как назвать то, что должно быть?
Проблема.
Русский политический язык так беден, так неразработан (что логично — нет политики, нет и её языка), что наличными языковыми средствами даже описать проблему затруднительно.
Не говоря уж о том, чтобы эту проблему переформулировать как задачу, подлежащую решению.

2.
В самом деле, нет — чего?
«Элиты»?
Так нам тут же возразят: она есть, ведь мы только это по ТВ и слышим — «российская элита», «местные элиты», «элита то», элита сё», и т. д. и т. п. Люди по ТВ только и говорят об «элите» — как о чем-то реально сущем. Более того, некоторые даже говорят об её недостатках, корят её тем, что она нехороша. Мол, надо бы меняться ей в лучшую сторону, но то, что она есть — это всеми рассматривается как неотменяемый факт. А то.

Так что, это слово в ходу. Оно рабочее, и оно кажется тут единственно возможным. Только надо уточнить, в чем его работа состоит — что это слово реально делает.
В самом деле, кого так, «элитой», называют? Люди в телевизоре на этот вопрос в один голос отвечают: «те, кто нами правит». И понятно, почему их так называют.
Потому что никакого иного приличного слова для тех, кто нами правит не нашли.

В самом деле, как называть тех, «то нами правит»?
Раньше (как сейчас в Китае) правила Компартия, и «правителей» можно было так и называть — «партия». Тем более, что и сами они себя так и называли — «партия», и сами говорили, что правит именно она, «партия. Так было даже в Конституции было записано — партия как «организующая и направляющая сила». Так что, всё было ясно, всё было понятно — было понятно, кого ругать, кого хвалить, над кем смеяться, и пр. Никаких вопросов не было.

А сейчас правит — кто?
Партия?
Так никакой правящей партии нет. И недаром, «президенты РФ», обладающие реальной властью, никогда ни в какую «партию власти» не вступали — то есть, реальной властью её не наделяли.

Отступ. 1.
А российская «партия власти» — это совершенно особое заведение, не имеющего никакого отношения ни к собственно политической партии (ни «как в Англии», ни «как в СССР»), ни к правящей партии тем более (ни «как в Англии», ни «как в СССР»).

Правит «президент РФ»?
Верно, правит постольку, поскольку он (есть ведь и местные чиновники) –тот человек, который в России так официально именуется.
Но собственно президентом он не является, ибо в стране для такого института нет никаких условий — нет ни собственно парламента, ни собственно политических партий, ни собственно республики (кто и когда слышал это — «российская республика»?).

Поэтому по факту он есть то, что есть — «высший чиновник». Да он и сам себя, как известно, так назвал в ответе на вопрос, почему в дни катастрофы «Курска» он не прервал отпуска и отбыл поближе к месту этой катастрофы.
Поэтому по факту Россией правит именно «высший чиновник». «Высший», но чиновник.

Так что, если оставить в стороне красивые слова, то как называются те, кто реально правит Россией?
Понятно, как, известно, кто: это чиновники на местах и «высший чиновник» в центре.
Так и выглядит картина власти в стране: в отсутствие какой-либо правящей политической Силы страною правят чиновники.

3.
Понятно, что тут возникает другой — промежуточный — вопрос: а почему бы не уточнить то, что есть?
Или так: почему бы не назвать тех, «кто нами правит», по их собственному же имени?
Или так: почему чиновников не назвать чиновниками? Как, скажем, кошку — кошкой?

Конечно, так бы и можно было чиновников называть — чиновниками. И никакого нарушения логики или небрежения реальностью тут бы не было бы точно.
Конечно.

Одна беда: самим чиновникам и их интеллектуальной обслуге такое именование не нравится. Слишком-де просто, не слишком красиво и даже как-то обидно.
Ведь кого все привыкли ругать? Конечно, чиновников. Их ругает население, их ругает даже «высший чиновник» — их ругают все. Кого ж еще-то и ругать?
Не «олигархов» же? Их, как известно, чиновники (олигархи настоящие) победили.
И что же, в таких–то вот условиях и сказать — Россией правят чиновники?

Получается очень невыгодно — для чиновников же, как высшего, так и нижних.
Получается, что вот те самые вечно ругаемые и плохие, и правят. Не политическая сила (которой нет), не политическое движение (которого нет) , не политическая партия (которой нет), а вот так вот просто — «чиновники».
Получается обидно для всех, даже для «высшего чиновника» тоже: он их вовсю ругает, а ни правят себе и правят. Плохо это для имиджа — как чиновников, так и их начальника.

Поэтому интеллектуальная обслуга российских чиновников («политологи») вспомнила читанное некогда в западных учебниках слово и применила его к наличной ситуации. Они стали говорить не о чиновнках, но об «элитах» в России. На местах-де правят местные «элиты», в регионах — «региональные элиты», а в центре, понятно, — «российская элита» просто. Красиво?
Красиво.

Получалось очень удачно: некрасивое слово «чиновники» не звучит. А красивое слово «элита» звучит. И роднит российских бесхозных чиновников с западными политиками. Хотя, понятно, что между чиновником и политиком есть разница, и принципиальная.
А слово, действительно, красивое. Оно, как известно, в переводе означает «лучшие», «отборные» и т. д. Именно так это слово российские массы и понимают, даже те, кто буквального перевода этого слова не знает. Они же слышал такие выражения, как «элитные сорта клубники». «элитную сантехнику», «элитное жилье» и пр., и пр. и прочие словесные знаки «бала в лакейской». Газетная реклама их давно приучила к мысли, что «элита» — это именно лучшие.

Отступ. 2.
Поэтому эти же массы время о времени «возникают»: ну, что, мол, за ерунда, вот эти-то и «лучшие»?
Какие они лучшие? Что это за издевательство за здравым смыслом?
В ответ те же политологи им в ответ терпеливо разъясняют: а личные качества тут не важны, эти чиновники могут быть и последними негодяями. Просто «так принято» в мировой политологии (точнее, американской): вот, кто правит, то и элита. И всё. И никаких моральных оценок.
Вот, мол, и мы так поступаем — как на Западе. Только и всего.

Получается не только красиво, но и очень лестно, и очень выгодно для чиновников.
Получается, что чиновники — «элита», получается, что чиновники — «лучшие». Вот как хорошо получается.
Мудрено дли, что сами чиновники очень полюбили так себя называть?

4.
Отсюда и вывод: это слово «элита» тут точно не подходит для именования «собственно элиты», «лучших» или примерного меньшинства», по Оттеге-и-Гассету.
И по целому ряду причин.

Во-первых, потому, что оно безнадежно опошлено и извращено — до такое степени, что российские чиновники у нас получается «примерным меньшинством». Что, понятно, не так.
Поэтому пользоваться таким словом — это путаться самим и путать других. А также оскорблять как нравственное чувство, так и чувство рационального, что так или иначе живут в каждом человеке.

Во-вторых, это слово достойно «восставших масс» — парикмахеров, ставших «стилистами, певцами и «звездами», слуг, ставших господами, то есть, оно просто классический пример безвкусия. А значит, опять же, той же самой пошлости. Это образцово пошло, и недаром это слово находится в том же ряду, что и «гламур», «звезда», «шикарно», «роскошно», «элитная сантехника» и пр., и пр.
Эта словесная пошлость тут такова, что она даже сама себя не выдерживает — тест на словоупотребление на выдерживает. В самом деле, раньше, когда правила партия, каждый её член мог легко воспользоваться этим словом. Скажем, он мог сказать про себя: я — член партии, я — член ЦК партии, и т. д.
Всё понятно, всё логично, всё нормально.

А тут? Как сказать о самих себе тем людям, кого «политологи» относят к этой самой «элите»?
«Я — элита»? Или «я — член элиты»? Или «я — представитель элиты»?

Вряд ли у кого-то повернется язык выразиться таким способом — всё-таки есть какие-то остатки здравого крестьянского смысла. Ведь известно, что если свести привычный пафос с трибуны и «применить» его ко вполне конкретному человеку, то прозвучит он совсем уж нелепо и стыдно (для самого этого человека). Что, скати, еще Карел Чапек заметил: ««Любой может сказать: «В нас живы великие заветы Гуса», — но у кого повернется язык сказать: «Во мне живы великие заветы Гуса?».

Словом, никак не работает в данном случае это слово. Так («я принадлежу к элите») в крайнем случае могут сказать о себе глупые дочки «знатных» родителей, давая интервью каналу «МузТВ». Но глупые дочки на то он и глупые дочки, чтоб так говорить.
А взрослому человеку так говорить о себе не хочется — он боится быть смешным.
А известно, быть смешным боится и тот, кто уже ничего не боится — ни уголовного кодекса, ни преступлений.

В-третьих, что тут сказать? Это слово пахнет не только «элитной клубникой», но и псиной. Сколько у нас сейчас клубов собаководов? Много. И почти каждый второй называется так — «Элита». А как иначе? Там ведь можно найти «элитных» щенков «элитных» же пород.

Словом, что такое тут эта «элита» (как слово, так и как предмет, этим словом обозначаемый)?
Если счесть «восстание масс» некой болезнью организма, то эта «элиты» тут — вербальный «прыщ», на этом самом организме вскочивший (наряду с прочими, понятно) как знак и признак этой самой болезни.
Иначе говоря, в России восставших масс те их представители, что стали «властью» (чиновниками) просто не могли не стать «элитой». Это — их слово.

Как тут им пользоваться всерьез?
Никак невозможно.

5.
Отсюда и вопрос: как называть не эту «элиту», а её противоположность — то меньшинство, без которого не может быть ни общества, ни государства, ни страны в её недолгой перспективе?
Тут беда: готового слова-термина нет, равно как и — хотя бы — общепонятного и общепринятого словосочетания, которое это слово могло бы заменить. Ничего этого нет, кроме этой собачей «элиты».
Как быть?

Видимо, так: для начала просто описать это меньшинство, о котором мы говорим. Описать его в его главной функции, а затем искать ему имя. Или, пока оно не найдено или не укоренилось в общем сознании, искать ему хотя бы замену в виде соответствующего описания предмета.

Итак, о каким меньшинстве идет речь?
О тех людях, которые, образуя неформальное сообщество, берут на себя ответственность за свою страну, и тем самым они формируют и общество, и государство, и страну как социальную сущность. И главную роль в этом формировании играет то, что это меньшинство воздействует на массы неформально, просто показывая пример — пример и правильного поведения, и правильной социальной жизни.
Так, если кратко, можно описать это самое меньшинство, это социальное ядро, кристалл всякого общества.

Как его можно назвать — так чтобы этим названием могли пользоваться как самоназванием и сами члены этого меньшинства?
Понятно, что ортего-и-гассетовы «лучшие» и «примерное меньшинство» тут подходят мало.
Понятно, что с политологической точки зрения это «лучшие» понятны, но в этом случае надо учитывать и «чисто человеческое» восприятие этого слова.
Понятно, что именовать себя «лучшим» здравомыслящему человеку по понятным причинам затруднительно. Да и понятие «меньшинство» в русском восприятии подсознательно воспринимается как нечто ущербное: считает, что и правда, и сила всегда на стороне большинства. Это не так, конечно, но так считается. И поневоле надо считаться с этим «считается».

Тогда как?
Можно назвать это сообщество так, по его сути и функции — «ответственное общество» .
Это, во-первых, общество, это, во-вторых, общество людей, объединяющих людей, ответственных за свою страну и за то, чтобы было в ней общество — хотя бы в виде его первоосновы, Общества самих этих людей. Соответственно, это ответственное общество потому, что его члены ответственны и друг за друга.
Тут всё логично.

Тут, конечно, возможны варианты.
Скажем, если не бояться оговорок, то можно сказать и так — просто «Общество». И именно с большой буквы.
Почему?
А по целому ряду причин.
Потому что это слово тут может быть именем собственным, как всякий предмет, существующий в единственном числе (другого-то общества в России нет).
Потому что то, что мы так называем, вовсе не равно «обществу» просто, которое в России равнозначно «населению» и служит его синоним.

Словом, возможен и такой, уточняющий вариант, с большой буквой — «ответственное Общество» .

Понятно, что звучит это непривычно, может быть, странно, но что делать?
Тут без словесных изобретений не обойтись. Надо же как-то назвать то, чего в России нет, то, для чего в России нет и слова, и что должно быть непременно. Словом, надо и проблему назвать, и задачу соответствующую сформулировать.

А проблема выглядит так: в России нет ответственного Общества.
И задача выглядит соответственно: в России ответственное Общество должно быть.
Всё достаточно понятно, логично и очевидно.
Потому со словом-термином пока так: «ответственное Общество».