От автора  |   Досье  |   Комментарии

Продвижение сайтов по законам математики www.seowizard.ru.

Дополнение 5.
«Государство победило олигархов»
(как Борис Немцов всю Россию обманул или ложь «олигархическая»)

1.
Что особенно характерно для русского массового сознания?
Это было бы полбеды, если б люди просто «мыслили» словами, если б они не видели за ним реальности.
А беда в том, что они этими самыми словами прекрасно управляются. Тут они подобны бычку на веревочке, которого можно вести куда угодно и кому угодно. Главное — была бы веревочка.
А она есть, конечно. Её роль играет это самое Слово, удачно «накинутое» на коллективную «голову» русских масс.

Примеры?
Их много. Но есть тут один — особо показательный.
Это, конечно, слово, и это слово — «олигарх». Тот самый — всем известный, общеупотребительный и самый что ни на есть нормативный «олигарх». Он, как известно, в русском массовом сознании имеет теперь одно-единственное, одно. соответственно, «правильное» значение — это очень-очень богатый человек. Ну, очень богатый. Даже до некоторой несуразности. И имеющий (точнее, имевший) в силу этой несуразности даже немалое влияние на саму «власть». Вплоть до её едва ли подмены самим собою. И тут, конечно, все вспомнят Березовского.
Конечно.
Недаром фильм, снятый по событиям его жизни режиссером Лунгиным, так и назывался — «Олигарх».
Конечно.

2.
Но как вообще появилось в России это знаковое слово в её наличном — массово общепринятом — значении?

Известно, как.
В 90-е годы в России произошло то, что назвали «приватизацией» (еще один, кстати, пример и ложного словоупотребления, и, соответственно, управления массовым сознанием. Подробнее см. дополнение «В России была приватизация, России нужна национализация» ).
И по итогам этой операции, в России появились люди, которые получили самые доходные куски былой советской экономики и немалые финансовые средства. И немалый контроль над бюджетными деньгами РФ (в случае известных банков).
И встала задача: а как, собственно, этих «птенцов приватизации» называть?
Проблема.

Обычно русская интеллигенция (околовластная, тем более) поступает просто: она черпает нужные имена на Западе — там социально-политический язык более разработан.
Но тут западный лексикон оказался бессильным: нет там такого названия для человека, таким образом «приподнявшегося».
И понятно, почему нет.

Потому что нет там такой реалии. А не реалии — нет для неё и слова.
Потому что не было в истории Европы, да и мира, видимо, такого прецедента, когда отдельные люди («излюбленные головы») получают от «власти» особо жирные куски «государственной» экономики. Скажем, при великих завоевателях (особо за то почитаемых благодарным человечеством) их особо успешные «генералы» получали от своего начальника во владение-кормление побежденные провинции и целые страны (как, скажем, братья Наполеона). Такое было, конечно.
Но то — другое дело.
То было именно при завоевании чужих стран, которых, понятно, не особенно жалко.

А тут?
А тут — страна своя собственная, и такая вот операция с нею.
Разница.

А что касается традиций западной приватизации, то тут уж она точно не причем — там она проходит совершенно иначе, по другим основаниям и имеет другой смысл. Это известно.
Словом, проблема. Новое явление — есть, а слов для него — нет.
Как быть?

Проблему «разрешил» местный словотворец — Борис Немцов. Будучи человеком бойким, он первый нашелся со своей версией именования этих «новых людей». И он назвал этих людей так — «олигархами». И он теперь весьма гордится своим первородством и словотворчеством.

Отступ. 1.
Так, в интервью «Литературной газете» (№ 32-33, 2006 г.) он сказал: «Я ввел в обиход понятие «олигарх» и назвал фамилии Березовского, Гусинского, Смоленского, Ходорковского и др. Написал статью «Будущее России — демократизм или олигархизм». Выступил на международной конференции».
Словом, всяко затвердил и застолбил свою словесную находку.

И широким массам очень понравилась немцовский неологизм. Он тут вошел в широкий оборот. Понравилось и «населению», и самим «олигархам», которые разве что не говорили: «Мы, олигархи…», как иные говорят: «Мы, рокеры…» и т. д.
Словом, они против такого именования никак не протестовали.
Что там они — никто не протестовал.
И наступил по этому поводу полный консенсус.

Почему?
Потому что известно: «дурак красное любит». Красивое, в смысле.
А слово это и впрямь — звучное, «научное», красивое, внушительное. И есть тут в нем и положительные коннотации (с «патриархом» созвучно — шутка ли).

И есть в нем вот еще одно угодье: ведь не скажешь, чтобы оно было слишком уж необычным. Прелесть тут в том, что каждый, учившийся в школе и, тем более, институте, воспринимает это именование как тот «научный» («правильный») термин, которое они и сам знал, и сам где-то читал, да всё не мог вспомнить. А тут? А тут — «слово найдено».
Конечно, вот оно — олигарх». Точно. «Где-то что я об этом раньше читал…».
И тут же познает человек тонкую радость узнавания. А как же — «слыхал», «читал», «так я и думал», «я же знал» и т. д.

Что еще нужно массовому человеку, чтобы признать это слово точным, верным, сугубо научным именованием нового русского явления?
Ничего. Всё есть сполна.

3.
Вопрос: почему это слово так легло на душу русскому «населению»?
И другой вопрос: откуда, собственно, Немцов выковал этого самого «олигарха»?

А ответ тут, собственно, один — на сразу оба два вопроса.
Речь идет о вузовских учебниках по общественным наукам советского времени («История КПС», «политэкономия капитализма» и пр.). Все в рамках этих курсов «проходили» известные ленинские работы, только вот Немцов оказался первым, кто из тогдашних администраторов РФ вспомнил красивый термин, которым Ленин оперирует в своих трудах, в частности, в своей работе «Империализм как высшая стадия капитализма».
Там, в главе III он много пишет о западноевропейском финансовом капитале, соответственно, о банках и банкирах. И он называет этих банкиров «финансовыми олигархами». А их всех, в массе, называет, соответственно, так — «финансовая олигархия».

Но, заметим, Ленин слова «олигарх» и «олигархия» сами по себе там не употребляет — он всё-таки классическую гимназию в своем Симбирске окончил, историю античной Греции знал.
В своем сочинении он везде оговаривается, что это не совсем те, настоящие и классические олигархи, потому он и пользуется эпитетом «финансовый», говорит только о «финансовой олигархии». Тем самым он хочет сказать, что речь тут идет об образе, фигуре речи, которая должны выразить суть нового явления нового времени.

Но этими оговорками Немцов пренебрег — чего зря «морочиться»?
Да и кому это важно-интересно — финансовый олигарх, не финансовый олигарх?
Олигарх — и всё тут.
Всё едино, никто Аристотеля не читал. А Ленина еще худо–бедно помнят, а Немцова так и более того — и слышат, и видят. По телевизору.
Вот такого отредактированного «ленинского олигарха» Немцов и предложил широкой русской публике. Так-де и проще, так-де и яснее, так-де и звучнее.
Это-де и есть истинное слово-именование для этих баловней нового времени, «птенцов российской приватизации».

Верно, проще и звучнее. Вон ведь как «прокатило» это слово. Прижилось, стало совсем родным, массово родным.
Только вот одна закавыка: по самой своей сути это неверно.
Это ложно или лживо (что тут одно и то же).

4.
Что собственно получилось?
Всё получилось по известной присказке — «простота хуже воровства».
Так и здесь — слишком «просто» истолковав слово «олигарх», у слова просто украли его исконный смысл.
В итоге вышло не просто, а просто лживо и ложно.
Это всё равно, как если бы белое назвали черным, а черное — белым. А «пипл» бы «схавал».
Что он, конечно, и сделал. На то он и «пипл».

Ведь что такое «олигарх» и «олигархия» у древних греков, у которых и взяты эти слова? Это те, что «очень богат» (по Немцову)? И так богат, что даже на власть в стране претендует (по Немцову же)?

Нет, конечно.
Олигархи у древних греков — это не те Немногие, кто богат, а те Немногие, у кого власть.
Соответственно, олигархия — это и сообщество властных людей, и название общественного строя, при котором власть принадлежит Немногим людям.

Этот смысл слова в самой его этимологии отчетливо виден.
Что такое олигархия (оligarhia)?
Оligos («олигос») тут — это «немногие», а (arche) «архэ» — это «власть».
То есть, «власть немногих». О чем и речь.

Причем тут деньги?
Вовсе не причем.
Речь не о них, речь о власти.

Так понимали олигархию древние греки (Аристотель, Платон), когда они описывали период именно «олигархического правления» в Афинах, который начался там в 404 году до нашей эры и длился недолгое время. И это было правление опять же не «богатых пиджаков» (по Немцову), но демократически избранных тридцати законодателей («номофетов»), которые затем стали править именно «самодержавно» (Платон). Они отбросили всякую демократию и стали сами назначать своих друзей и знакомых и во власть (Народное собрание), и в суд, и на все прежде выборные должности.
Недаром позже греки назовут этот период в своей истории и Олигархией, и «правлением тридцати тиранов». Это было для них одно и то же.

Так понимают олигархию и современные словари.
Так, в «Современном экономическом словаре» (М., 2003, авторы-составители Райзберг Б.А., Лозовский Л.Ш., Стародубцева Е.Б.) читаем: «ОЛИГАРХИЯ — политическое и экономическое господство небольшой группы людей, правящих государством и экономикой».
Где тут указание на «богатеев»?
Его тут нет.

Речь идет о «правящих государством и экономикой». И ею, соответственно, вольно (нестесненно, бесконтрольно) — «самодержавно» — распоряжающихся.
О чем и речь.

Так верно ли толкует олигархов Немцов (и массы, за ним «бычкообразно» последовавшие)?
Нет, конечно.

И вопрос: так кого же в России можно назвать олигархами?
Ясно, что не богатых, а именно олигархов — тех Немногих людей, кто правит государством и экономикой. Что логично, ибо это люди, у которых именно власть — «власть Немногих».

5.
А что получается, если верить Немцову?
Получается нелепое. И глупое.

Получается, что олигархи — это люди не властные, но, напротив, всячески от власти зависимые. Ибо они получают своё состояние (нефтяные промыслы и пр.) от неё, от власти.
Ибо она же, власть регулирует их пользованием этим состоянием — наказывает, если что не так (см. пример «олигарха» Ходорковского, «за грубость» отправленного в колонию шить рукавички), или заставляет покупать «яйца Фаберже», «коллекции Вишневской-Растроповича» и прочее.

Словом, заставляет всяко-разно проявлять свою «социальную ответственность», которая, конечно ни к какой социальной ответственности не имеет никакого отношения (какая уж тут ответственность, когда Одиночки вволю пользуются имуществом Всех), но которая есть ответственность именно пред властью».
То есть, перед собственно Олигархией и первоолигархом в частности.

Потому получается и нелепо и просто н глупо.
Ибо совсем уж неверно, совсем уж алогично, совсем уж противно и здравому смыслу, и классической политологии.
Конечно, тут есть своя логика. Ибо мы имеем дело в таком случае с «политологией масс», значит, с политологической (и политологической тоже) пошлостью и глупостью, но всё-таки.
Всё-таки «каждому безобразию должен быть своё приличие».

6.
Тем более, что получается не просто пошло-глупо.
Получается явная и циническая в яви своей ложь и ложь монументальная.

В самом деле, если верить Немцову, ТВ, газетам и тем, кто верит в немцовского (не аристотелево) толкование олигархии, получается что Путин победил зловредных олигархов.
Что же получается, он победил своих друзей, знакомых и самого себя — первоолигарха?
Ну, разве это не ложное понимание реальности?
Ложное, конечно.

Конечно же, никто с Олигархией не боролся, никто её не побеждал и не победил .
Конечно, она цветет и крепнет.
Ибо она в России есть то, что называют «властью» то, что называют «государством». В обоих случаях имея в виду, как правило, первоолигарха.
Конечно же, высшие чиновники суть истинные олигархи в наличной России.
А интегрированная сумма их во главе с первоолигархом суть именно Олигархия.

А те, кого так, ложно, именуют, суть «олигархи немцовские» или олигархи ложные (как бывают ложные опята). То есть, никакие они, конечно, не олигархи. Как поганки — никакие не опята.

Отступ. 2.
Понятно, возникает вопрос: а как всё-таки и эти «ложные опята» именовать — тех, кто не по чину были назван «олигархами», тех, кто стал пользователем такой же ложной приватизации?
Им нужно дать какое-то имя. Нельзя без имени.
Тем более, что если какая вещь неправильно названа, то она неправильно и понята (как это мы уже и видели), а желательно всё понимать правильно.
Как быть?

Действительно, с одной стороны, Запад нам тут точно не поможет с именованием.
Там нет такой реалии, нет соответственно, и слова.

Недаром там изначально немцовская придумка не прижилась.
Недаром, скажем, российскому фильму «Олигарх», снятому во славу Березовского (исполненного Машковым), иностранные прокатные компании вынуждены были давть свои названия, чтобы суть фильма была понятна тамошнему массовому зрителю.

Так, в США его назвали «Тайкун» (Tycoon). Таким словом японского происхождения там обозначает тех «воротил большого бизнеса», которые в своих делах уповают больше на свои деньги, связи и насилие, чем на какие-то юридические процедуры.
Так, во Франции его назвали «Новый русский». Ну, это было уже ясно всем — без долгих объяснений.

А с другой стороны, там же, на Западе, точнее, в его античном наследии, вполне можно найти довольно точное слово, которое присутствует и в тамошних, и в русских политико-экономических словарях.
Какое это слово?
Это слово — «плутократ».
Оно тут почти исчерпывающе точно — не то, что слово «олигарх», которое без ленинской оговорки «финансовый» и вовсе лживо.

Ведь что, собственно, хотят сказать люди, когда говорят об «олигархах» (скажем, о Березовском), когда по своему домысливают его?
Они говорят: этот человек так богат, что его богатство по факту своего наличия дает ему и влияние в «обществе», и известную власть. То есть, он по факту своего богатства встраивается в ряды власти, начинает там если не «вертеть» ею, то интриговать, добиваться нужных ему решений, и пр., и пр.

То есть, что тут главное?
Фактическая власть, которую рождает богатство.

Так вот, слово «плутократ» о том и говорит, его этимология именно такова.
«Плутос» — это по-древнегречески «богатство», ну а с «…кратией» тут и так всё понятно — таким словом греки обозначают именно власть, правление и т. п.
И так получается именно то слово, которое тут и требуется: «плутократия» — то есть, власть богатства или «власть богатых».
Это и есть подходящий термин и для Березовского, и для многих, ему подобных, активно действовавших в 90-е годы, при Ельцине. То есть, при еще слабой, только зарождающейся Олигархии.

А когда Олигархия окрепла (туда пришли люди, научившиеся сами делать бизнес в своем мэрском КВС), то, понятно. плутократы сникли и сдулись. Все увидели, что «король — голый», что эти «олигархи» — никакие не олигархи, а так, кто должен проявлять «социальную ответственность» перед собственно Олигархией.

6.
Итак, как выглядит в данном случае «исправление слов», по Конфуцию?
Березовский, Ходорковский, Гусинский и прочие — это плутократы.
А вот те, кто победил этих «олигархов», те суть олигархи истинные, во главе со своим первоолигархом.

Так что, никакое «государство» (где тут оно?) никаких олигархов (а кто тут у нас олигарх?) не побеждало.
А было так: Олигархия победило Плутократию и поставило её на своё место.

И всякие разговоры тут про этих «богатых пиджаков», ложно (по-немцовски) именуемых «олигархами» суть классический пример ложного словоупотребления.
Настолько ложного, что даже сам Немцов, несмотря на всю свою ляпис-трубецковскую отвязанность («Никифор Ляпис, очень молодой человек с бараньей прической и нескромным взглядом»), эту самую ложность осознал — в первые же недели «воцарения» Путина.
Недаром он тогда же озаботился поисками «нового слова» для своих «олигархов».

Отступ. 3.
Ведь как было дело?
28 июля 2000 года Немцов организовал первую встречу тех, кого он назвал «олигархами» со свежеизбранным «президентом РФ» Путиным. Тот их принял в Кремле и сразу расставил все точки над «i». Он заговорил со своими гостями, как новый хозяин говорит со своими слугами, которые при старом хозяине распустились и забыли, кто есть кто.

«Слуги» сразу всё поняли. Кроме Ходорковского, правда. Но ему потом всё хорошо объяснили и дали время усвоить объясненное.
И «слуги» стали просить о прощении (памятуя Гусинского, уже сидящего в тюрьме на то время). То есть, они тут же стали просить об амнистии.
И не простой, но двойной. Они стали просить «экономической амнистиции» (за экономические преступления), и «амнистии приватизационной» (за «ошибки» при «приватизации»).

С «экономической «амнистией» Путин согласился — «в принципе»: мол, можно установить разные сроки давности (о чем специально просил владелец «Уралмаша» Каха Бендукидзе) для разных экономических преступлений. И даже предложил самим «олигархам» подготовить (коли их так это волнует) проект соответствующего решения (что стало единственным формальным результатом данной встречи).

А вот насчет «приватизационной амнистии» он предложил не торопиться.
Он сказал, что лично у него, конечно же, нет политической воли к пересмотру итогов приватизации, но, если прокуратура вдруг найдет основания для расследования некоторых сделок, то он, конечно же, мешать ей не будет, потому как закон есть закон. А как же иначе?
Закон в Росси — святое.
«Олигархи» поняли, что гулять на свободе они будут до тех пор, пока им это первоолигарх разрешит — во избежание какой-либо «грубости» с их стороны.

Видя, к чему идет дело, другой немцовский «олигарх», Фридман тут же было заговорил о «срочной необходимости» судебной реформы, на что ему было отвечено, что в стране много острых проблем, и реформа судов — не самая главная проблема.
То есть, человеку дали понять, что Олигархия свой инструмент власти («дубину») никому «реформировать» не позволит.

Всё всем стало ясно.
Немцов тоже всё понял.
Выйдя с этой встречи, он сказал, что «эра олигархов проходит» и пообещал придумать для них новое слово (газета «Ведомости», 31 июля 2000 года, статья «Требуется новое слово»).
Так и не придумал, правда.

Но слово тут одно — «плутократ».
Звучит, конечно, не так важно, как античный «олигарх» (нет патриарших коннотаций, стыдным «плутом» отдает — ну, бывают такие знаковые языковые совпадения ), но что делать?
Зато верно.

7.
И, соответственно, вопрос: как т выглядит это управление массами при помощи слов?
Как движется «бычок на веревочке» — туда, куда надо, тому, кому надо?

Ну, тут всё очевидно.
Массы ведь по-прежнему толкуют «олигарха» по-немцовски — они Аристотеля, «слава Богу», не читали. Да и пиар-технологи от Олигархии им в том активно помогают, говорят о «лихих девяностых», о том, как тогда вольно вели себя «олигархи» и прочее. Да и сам первоолигарх про этот олигархический жупел не забывает — время от времени вытаскивает его и потряхивает перед своей аудиторией.
Что говорил Путин в Лужниках перед своими сторонниками в канун «парламентских выборов» в России в декабре 2007 года?
Известно, что: он пугал массы «олигархическим реваншем».

Так что, как видим, немцовская придумка пришлась Путину очень и очень кстати.
Он, конечно, на него гневается (ибо Немцов и ругает Путина, и нехорошее про него в своих книжках мемуарных пишет, и т. д.), а по-хорошему-то, ему бы (да еще в «Год-то русского языка») Немцова наградить надо было — за большой вклад в развитие русской административной словесности.
Не слово золотое ведь обронил Немцов, а просто палочку–выручалочку.

Оттого так и приятно, и выгодно олигархам с этими «олигархами» бороться. Ругай их, не хочу. И ведь ругань эта действует, работает, и перевод стрелок получается легко и сам собою.
Довольно лишь в мозгу русских масс нажать заветную кнопочку и надписью «Олигархи».

А дальше массы все поймут сами, всё домыслят «правильно», как им и положено домысливать и мыслить.
Они будут надеяться на Олигархию (на «государство», то есть, на Путина, Пупкина, Попкина).
И всячески поддерживать её всякий раз, когда она захочет свой рейтинг поднять и обозначить того ради очередной этап борьбы с «»олигархами» (плутократами), которых она породила и услугами которых она пользуется. То есть, извлечет из кармана тряпичную куклу с этикеткой «олигарх» и будут вести с ней «борьбу» — не на жизнь, а на смерть.
И всё это, понятно, ради счастья народного.

Выгодно это? Удобно?
Очень. О чем и речь.